— Где Маша?
— Двойной эспрессо, как всегда? — Нина игнорирует мой вопрос и продолжает возиться с приготовлением кофе.
— Не забыла?
— Нет. Хотела забыть, но не получилось. — У меня под горло подкатывает ком. Женщина бросает в мою сторону печальный взгляд, и я понимаю, что речь она ведёт совсем не о кофе.
— Ты скажешь, где моя Маша?
— Твоя? — Нина иронично ухмыляется, ставя передо мной чашку. — Что ж ты за человек такой, Соколовский? Тебе самому-то как? Тешишь свой эгоизм или пытаешься игнорировать кризис среднего возраста? Почему Маша?
Я смотрю прямо в голубые глаза Нины, криво улыбаясь. Она царапается словами, пытаясь призвать меня к совести. Только мне по бую.
— Не соскакивай с темы. Где Маша? — Я придаю голосу намеренную твердость, но Нину не поколебать. Она решительна в своей ненависти ко мне.
— Так я тебе и сказала. Ты кем себя возомнил, а? Думаешь, приехал весь такой при параде, сидишь тут криво улыбаешься, пьешь мой кофе и делаешь вид, что так и надо? Я не скажу тебе, где Маша. Не позволю сломать жизнь моей племяннице. Достаточно одной сломанной жизни, моей. Маша — другая. Её и так потрепала жизнь, лишив матери два года назад.
— Я в курсе. Не утруждайся. Мы теряем время, Нина, и я все ещё тебя спрашиваю, где Маша?
— Нету Маши. Для тебя её больше нет. Забудь, Олег, о моей девочке, иначе, — я подрываюсь со стула и хватаю Нинку за руку, больно вонзая пальцы в бицепс.
— Не вздумай вставать поперек моей дороги, женщина. Зубы обломаешь в этой игре. Ты — никто, чтобы приказывать мне. Я приехал из Одессы не для того, чтобы пить твой кофе и вести непонятные разговоры. Мне нужна Маша, и я не уйду один из этой квартиры.
— Отпусти, Олег. Мне больно, — Нина кривится в лице, и я разжимаю тиски своих пальцев, понимая, что перегнул палку.
— Нина, не трать моё время. Ты ничего не поменяешь. Даже не пытайся.
— Что? Влюбился, Соколовский? Крышу снесло, раз припёрся из самой Одессы? А, как же твоя жена? Она в курсе, что ты бегаешь за молоденькими?
— Я развелся. — Нина грустно выдыхает, опуская лоб на ладонь.
— Ладно, поверю. Как сам живёшь? Может, расскажешь, чтобы я понимала, куда вляпалась моя девочка?
— Не вляпалась, не переживай.
— До сих пор кошмаришь Молдаванку
— Никого я не кошмарю. Девяностые закончились. Бизнес. Только бизнес.