Сэмюэльс грустно улыбнулся.

Дуглас поспешил за сыном, который успел отойти в сторону и приклеиться носом к витрине швейного ателье Бенсона. Из-за взлетевших цен на ткань многие портные разорились, но у Бенсона, дочь которого немного знала немецкий, дела шли очень хорошо. Витрина демонстрировала немецкую военную форму, пуговицы и нашивки. Маленький Дугги взял отца за руку, и они пошли дальше по Хай-стрит.

– Пап, ты работаешь в гестапо? – внезапно спросил Дугги.

– Нет. Я работаю в Скотленд-Ярде. Я был и остаюсь детективом полиции Большого Лондона. И ты это знаешь.

– Гестапо тоже в Скотленд-Ярде, – сказал Дугги.

– Нет, гестапо располагается в соседнем здании, на Норман-Шоу-Норт. И почти все там немцы.

– Но все-таки ты с ними работаешь?

– Ну я…

– Работаешь ведь? Хоть иногда?

– Откуда ты это взял?

– Ребята в школе говорят. И спрашивают, не можешь ли ты…

Дугги умолк.

– Ну? Выкладывай, в чем дело. Я же твой друг. Я твой друг?

– В общем, они спрашивают, можешь ли ты достать нашивку гестапо.

– У гестапо нет нашивок, у них номерные бляхи.

– Ну а нашивку СС? Или полиции безопасности, с серебристыми буквами?

– Нет, Дугги, вряд ли.

– О-о, пап, – расстроенно протянул сын. – Наверняка же в Скотленд-Ярде тебе дадут, если ты попросишь!

– Зачем? Что ты будешь делать с этими нашивками?

– Ничего… Все ребята их собирают, и ни у кого нет нашивок СС. И все просят узнать у тебя.