– Они ошалели, эти красные идиоты, – говорит офицер машинисту. – Мы сейчас столкнемся.
– Не сейчас, но скоро.
– Пора выпрыгивать?
– Здесь не спрыгнешь.
Дежурный офицер смотрит в окошко: бронепоезд несется по высокой насыпи, прыгать вниз, на валуны, – значит неминуемо разбиться насмерть.
– Стоп! – кричит офицер. – Стоп! Полный назад!
– Стоп! – орет машинист помощнику. – Стоп, мать твою! Стоп, а не вперед! Сплющимся ж, дура!
– А-а-а! – кричит кочегар, бросает лопату и, схватившись за голову, начинает прыгать, приседать и натяжно, длинно выть. – Пустите, прыгну! Пустите, Христа за ради!
– Стоп! – кричит офицер, еще раз выглянувший в окно. – Стоп! Стоп! Стоп! Стоп!!!
САЛОН БЛЮХЕРА
– Итак, – докладывает дежурный адъютант, – наш бронепоезд ворвался на станцию Волочаевскую, оттеснив белый бронепоезд.
– И тем не менее, – сухим, надтреснутым голосом говорит Гржимальский, – я просил бы не начинать штурма.
– Почему? – спрашивает Постышев.
– Я имею в виду наш разговор с главкомом о мирном предложении Молчанову.
– Кого вам жаль из тех, кому предстоит сражаться, – белых или красных? – с ехидцей спрашивает кто-то из командиров.
– Мне жаль русских, – сухо отвечает Гржимальский.
Минутное молчание.
– Что вы предлагаете? – спрашивает Постышев.
– Послать к Молчанову парламентера с предложением мира.
– Вы согласитесь пойти?