— Ну, одинокая женщина, на излете молодости, желает ухватить последний шанс в Америке… никакой собственности, из родственников и домашних — только кот. К тому же — безработная. Да кто же меня такую пустит в Америку?

— Да… Об этом я не подумал. Я, конечно, оценил вашу самоиронию, но проблема действительно есть. Постараюсь что-нибудь придумать. А пока пришлю вам рабочий каталог — вы все видели на выставке, вам будет легко сориентироваться.

Самоирония — дело хорошее, но я все-таки ждала, что он начнет меня разуверять насчет «излета молодости». С другой стороны, нельзя же вечно ждать комплимента, ловя малейшие намеки? Он хочет общаться со мной на деловой волне — прекрасно! Засунем свою мечту о прекрасном в карман и будем говорить о делах. Поплачем потом, дома.

Мы выходим из ресторана и медленно идем по Тверскому бульвару. Я готова идти с ним рядом хоть до самого дома. Мы молчим, но мне так хорошо! Я давно поняла, что по-настоящему близкого человека можно определить не по тому, что с ним интересно говорить, а по тому, что с ним легко молчать. Помню, как я бесилась от молчания Василия. Оно казалось мне невыносимо скучным. С Виктором я молчу с удовольствием. Наше молчание наполнено смыслом. Время от времени мы переглядываемся, и я без слов понимаю, что нам обоим кажутся забавными одни и те же вещи, которые мы видим вокруг себя: старикан на роликах, катящий по Тверскому, вымазавшаяся мороженым целующаяся парочка, высокий парень с коляской, пытающийся на ходу читать книжку почти в темноте…

Я прерываю молчание:

— Когда у вас самолет завтра?

— Рано утром.

— Значит, вам надо выспаться. Наверно, вы спешите?

— Я никуда не спешу. Мы гуляем. Разве нет?

Я киваю. Мы продолжаем нашу медленную прогулку. Воздух пахнет весной и тополиными почками. Все мои чувства так обострены, что я, кажется, слышу, как растет трава. Виктор доводит меня до подъезда. Мы стоим, неловко переминаясь с ноги на ногу.

— Может, зайдете на чашку чая?

— Знаете, лучше не надо.

— Почему? У вас аллергия на котов?

— Потому, что я все это время мучительно боролся с собой. Я говорю с вами о деле, а мне хочется говорить совсем о другом. Но я пока не могу, не имею права. В первую очередь не хочу вас обманывать, не хочу давать ложных посулов и обещаний. Давайте пока оставим все как есть. Я должен разобраться со своими проблемами. Дайте мне время, и я надеюсь, что смогу сказать вам что-то важное.

Он говорит так, как будто у нас впереди — вся жизнь. Но я-то знаю, сколько мне лет. И времени на медленное развитие событий у меня не так уж много. Я пытаюсь скрыть разочарование. Он это замечает:

— Не сердитесь. И не обижайтесь. До скорой встречи!

Он наклоняется и легко целует меня в щеку. Этот поцелуй далек от того, что в дамских романах называют поцелуем страсти. Но у меня земля уходит из-под ног. Я боюсь позорно разрыдаться. Поворачиваюсь и бегу в подъезд, пытаясь опередить собственные слезы.

— Подождите!

Он догоняет меня и сует в руки какой-то предмет.

— Это вам.