Колонна ветеранов, пришедшая вслед за милицейским «Фордом» по проспекту на площадь Мира, оказалась немногочисленной. Трудно было бы предположить, что старики выдержат возложение цветов у Вечного огня, литию (богослужение) по всем павшим на полях сражений, марш-бросок по проспекту Мира и часа полтора-два торжеств на площади.

Более молодым это оказалось не только по силам, но и в удовольствие. Народа на митинг собралось невиданно много (по сообщениям УВД, свыше восьми тысяч человек). Толпа прилипла к заграждениям, взяв в кольцо войска Костромского гарнизона и президиум митинга с ветеранами и руководством. Рядовые зрители привставали на цыпочки, пытаясь хоть что-то разглядеть поверх голов и военных фуражек, залезали на бордюры и металлические подставки для флагов. Граждане младшего возраста таращились от восторга на отцовских плечах, а пацаны постарше рисковали здоровьем на ветвях нераспустившихся деревьев. Над многотысячной толпой вместе со свежим майским ветром витал незримый, но хорошо различимый на лицах и в глазах людей дух святой причастности к Великой Победе, дух единения вокруг светлой памяти отцов и дедов. Партфункционеров, выставивших напоказ свои флаги, ждал облом: люди игнорировали и коммунистический кумач, и синеву жириновцев, и поклонников товарища Сталина с портретом вождя.

Сам митинг оказался традиционным. Губернатор В. Шершунов запомнился фразой: «Ветераны помогут нам в выходе из сложной ситуации». Владыка Костромской и Галичский Александр – распевной речью и призывом «Христос воскресе!» Председатель облсовета ветеранов войны и труда В. Тупиченков образным: «В годы войны над областью как метель кружили похоронки». Когда председатель облдумы А. Бычков эмоционально закончил свое выступление призывным: «Слава Советской и Российской армии! Слава народу России!», толпа тихо, но охотно откликнулась: «Ура!»

Мэр Костромы Б. Коробов выступал последним, когда уже все сказано, но вновь приятно удивил творческим подходом к банальной митинговой речи. Он проникновенно поведал о фронтовых подвигах нашего земляка Е. Лебедева, который впоследствии возглавлял химучилище, и подарил его портрет нынешнему начальнику училища генерал-майору Н. Волкову, подчеркивая тем самым преемственность поколений и патриотический дух костромичей.

Финал-апофеоз митинга – парад войск – рядовому зрителю виделся лишь ритмичным колыханием форменных фуражек, голубых и черных беретов над толпой. Духовые оркестры играли здорово! Не забыли про непременный атрибут праздника – марш «Прощание славянки».

Пацаны, захлебываясь на бегу от восторга: «Там немцы в форме засели, захват будет!» понеслись к цирку. Цирк был декорирован под рейхстаг, и «наши доблестные войска», выкуривая оттуда «немцев», устроили на радость зрителям невероятную пальбу.

Пулеметный ствол в амбразуре, казалось, изрыгал огонь прямо тебе в грудь, отчего в ней делалось холодно и хотелось залечь. Когда пленных «немцев» увели и над «рейхстагом» взвился красный флаг, одна из стоявших рядом со мной женщин сказала:

– У меня аж слеза извернулась…

– Расчувствовалась, что ли? – спросила вторая.

– Да на ракетницы в небе засмотрелась, – шутливо ответила первая, аккуратно удаляя непрошенную слезу, беду макияжа.

Над толпой с ревом, выделывая пилотажные фигуры, пронесся реактивный самолет. Тем временем АН-2, натужно пробиравшийся к зениту костромского небосклона, достиг верхней точки и разродился шестерыми парашютистами. Но этого ему показалось мало, он сделал еще круг, от усердия даже залетев в облако, и сбросил еще шестерых. Пока разноцветные прямоугольные парашюты несли к площади Мира дюжину отважных, народ ахал и охал, а когда парашютисты начали приземляться, не скрывая радости, бросился встречать своих героев.

Последний парашютист, у самой земли подхваченный порывом ветра, приземлился на елку. Елка не пострадала, а на лице у парашютиста, оказавшегося симпатичной девушкой, виднелась ссадина. С помощью друзей девушка освободила парашют от еловых объятий, собрала его и… увидела в толпе, очевидно, мужа с маленьким ребенком в коляске.