-- А сам не дотащишь? У нас слуг нет.

-- Понял... -- я замялся. -- Тогда мне... э-э-э... мясной каши и небольшую кружку пива.

Хозяин смачно рыгнул:

-- Десять медных монет. Плати вперед или проваливай!

Совсем не подумал, как буду расплачиваться. Мешочек с деньгами положил в карман. Не доставать же на виду у всех этих отморозков?

-- А вы не могли бы принести еду к моему столику. Я бы тогда сразу же расплатился и...

-- Че ты мямлишь там? Ни хрена не слышу!

Я захотел было положить руки на стойку, но, бросив на неё взор, передумал. В луже пива пытается вырваться на свободу прилипшая муха. Наверное, у меня все же не так и много денег. С этими мыслями я вытащил кошель, достал десять оловянных монет и высыпал на стойку. Удовлетворенно хмыкнув, хозяин сгреб деньги и бросил:

-- Жди...

Я, делая вид, что скучающе разглядываю деревянный пол, оглянулся. Местный контингент как на подбор: уши у половины порванные, а у некоторых даже погрызенные. Рожи разбойничьи, так и просят кирпича. А от убийственного холода в их глазах замирает сердце.

Хозяин "корчмы" поднял крышку огромного чана, на котором копоть, похоже, толщиной с полпальца, от горячего пара он отвернул лицо, зачерпнул деревянной поварёшкой коричневой бурды и плюхнул в глубокую тарелку. Затем положил "еду" на стойку, налил пива в пузатую глиняную кружку.

-- Жратеньки подано, паря.

-- А ложку?

Толстобрюхий посмотрел на меня так, будто услышал самую смешную шутку на свете.

-- Так лопай. У нас здесь все по-простому.  

Про жилье на ночь спрошу позже.

Разочарованно кивнув, я взял тарелку и кружку, приметил свободный столик в углу у почерневшего окна и занял его. Ножка у стула оказалась сломанной, поэтому сел на край. Не хватало еще грохнуться на глазах у всего народа. Поплевав на руки, я вытер их о штаны и принялся есть.

Каша обжигает пальцы и язык, на вкус напоминает старый носок. К тому же не солено. Но я все равно уплетаю за обе щеки, так как давненько не ел горячей еды. Не испортило настроение и теплое прокисшее пиво. С грустью я приметил в самом углу стойки толстобрюхого миниатюрный мангал, на котором жарится гусь. При виде пузырьков жира, что кипят на коричневой корочке, рот еще больше наполнился слюной.

-- Можно присесть?

Я поднял голову над тарелкой с кашей. Передо мной возвышается та мужеподобная девушка в хорошей чистой одежде.