– И я стану звездой? – поинтересовался О’Клону, все еще целуя камеру.

– Ты будешь на обложке журнала «Контигу». У нас там свои люди. Можем устроить.

– А можно встретиться с Жизель Бундхен?

– Мы организуем тебе съемку с Жизель Бундхен, всем вам, вместе с машиной. Звезды «Побега» и их тачки.

– А мне нравится Ана Беатриз Баррош! – подал голос Америка.

– Слышите? Жизель Бундхен! – О’Клону просунул голову между сидений и прокричал на ухо Качку.

– Парень, не будет вам никакой Жизель Бундхен и Аны Беатриз Баррош, – сказал Качок. – Это ж телевизионщики, они наобещают золотые горы, лишь бы рейтинги были. Эй, Четвертый канал, а что случится, если нас поймают? Мы ж не просились к вам на шоу.

– Но машину-то вы угнали.

– Вы хотели, чтобы мы угнали эту тачку. Оставили дверь открытой и ключ в замке зажигания.

– Этика – дело хорошее, – сказал Жуан-Батиста, – но на реалити-шоу с ней проблемы.

Сирены звучали со всех сторон, приближались, синхронизировались. Полицейские машины пулей пролетели по обе стороны – порыв ветра, размытый звук и мерцающий свет. Марселина почувствовала, как сердце глухо колотится в груди, это был момент красоты, когда все срослось – все идеально, доведено до автоматизма, божественно. Соза переключился на верхнюю передачу, пролетая мимо закрытой стройки, где росла новая стена фавелы.

– И это не Росинья, – сообщил Соза, миновав цепочку железнодорожных цистерн. – А что там дальше? Может, Вила Каноас[14]. Ни хрена себе!

Марселина оторвалась от монитора, над которым она уже планировала монтаж своего шоу. Что-то странное прозвучало в голосе Созы.

– Ты пугаешь меня, парень.

– Они только что развернулись на сто восемьдесят градусов.

– И где они?

– Едут прямо на нас.

– Эй, Четвертый канал, – Качок широко улыбался в камеру на солнцезащитном козырьке. Он был очень хорош, с крупными белыми зубами. – Какая-то неувязочка в твоем формате. Понимаешь, мне нет резона рисковать своей свободой ради подержанного говенного «мерса». С другой стороны, ради чего-нибудь с ценником повыше…

«Мерседес» скользил по центральной полосе, теряя по пути элементы тюнинга. Соза ударил по тормозам. Внедорожник остановился почти вплотную к «мерседесу». Качок, Америка и О’Клону уже выскочили, держа пушки параллельно земле боковым хватом, который вошел в моду после фильма «Город Бога»[15].

– Выходим, выходим, выходим, – Марселина и члены съемочной группы вывалили на дорогу в потоке сигналивших машин.