И снова каждый из нас поочередно возился с рацией, но тщетно. Потеря связи с нами уже должна обнаружиться, и вертолет получит приказ завтра утром в 04.00 ждать нас на месте высадки.
Причин для беспокойства не было. Мы находились в укрытии, нас было восемь человек, готовых к бою. Встретившись с вертолетом, мы обменяем рацию или же поднимемся на борт, и нас перебросят в другое место.
Я мысленно повторил процедуру встречи с вертолетом. Летчик будет наблюдать за землей через ОНВ (очки ночного видения), дожидаясь сигнала, который я подам инфракрасным фонарем. В качестве опознавательного знака я помигаю азбукой Морзе букву «Б» — «Браво». Летчик посадит вертолет в пяти метрах справа от меня, ориентируясь по свету фонаря. Люк находится сразу же за пилотской кабиной, так что мне нужно будет лишь подойти к нему, передать нашу рацию и забрать новую, которую мне отдаст бортмеханик. Если для нас будет какое-то сообщение, бортмеханик схватит меня за руку и вложит в нее бумагу с текстом. Или же, если речь будет идти о длинном сообщении, опустится трап, бортмеханик спрыгнет на землю и оттащит меня к хвосту вертолета. Остальные ребята при этом будут держать круговую оборону. Если нам нужно будет подняться на борт вертолета, порядок действий всем известен. Если я захочу, чтобы нас перебросили на другое место, я схвачу бортмеханика за руку и укажу на хвостовой люк. В этом случае люк опустится, и все поднимутся в вертолет.
Таков был план. Никакой трагедии. Этой же ночью мы возвращаемся назад, после чего переправляемся на новое место.
ГЛАВА 6
Весь день мы лежали, слушая, как по магистрали в обе стороны проезжают машины. Для нас они не представляли никакой опасности.
Однако ближе к вечеру метрах в пятидесяти от нашего укрытия раздался детский крик. Мальчишка завопил, затем снова что-то крикнул, и мы услышали топот козьего стада и позвякивание колокольчиков.
Ничего страшного в этом не было. Обнаружить нас можно было только в том случае, если мы сами видели кого-то на противоположном склоне. Больше нас никак не могли заметить. Я был уверен в нашей безопасности.
Козы приближались. Мы приготовились к худшему: надели ремни с подсумками и взяли в руки оружие. Конечно, нас не застигли врасплох в спальных мешках или загорающими на солнце; и все же я поймал себя на том, что мой большой палец как-то сам собой ползет к предохранителю «двести третьей».
Колокольчик звенел прямо над нами. Подняв взгляд вверх, я как раз успел увидеть на склоне напротив козью голову. От напряжения я стиснул зубы. Никто не шевелился. У нас двигались одни глаза.
На склон неторопливо вышли другие козы. Последует ли за ними пастух?
Показалась голова ребенка. Она застыла, обернулась. Затем снова двинулась вперед. Я разглядел в профиль смуглое детское лицо. Похоже, все внимание мальчишки было обращено на что-то сзади. Медленно продвигаясь вперед, он оглядывался через плечо. Вот показались плечи и шея, затем грудь. Мальчишка был уже меньше чем в метре от гребня склона. Вертя головой из стороны в сторону, он кричал, подзывая коз, и колотил их длинной палкой.
Я мысленно крикнул ему, приказывая не смотреть вниз. У нас по-прежнему оставалась надежда — пока мальчишка смотрит в другую сторону.
«Пожалуйста, не встречайся взглядом, просто смотри на своих коз…»
Мальчишка медленно осмотрелся вокруг.
Я отчетливо прошевелил губами: «Убирайся… к такой-то матери!»
Мальчишка перевел взгляд вниз.
«Ублюдок! Проклятие!»
Наши взгляды встретились и сцепились друг с другом. Мне еще никогда не приходилось видеть в детских глазах такое изумление.
И что дальше? Мальчишка застыл на месте словно вкопанный. У меня в голове стремительно промелькнули все варианты.