Здесь стояла мертвая тишина. Сол взял одну из ермолок, лежавших на скамье, надел ее на затылок и, сделав серьезное лицо и поджав губы, открыл следующую дверь.
Храм. Сол напрягся. Воздух какой-то спертый и очень тяжелый.
Старик, сидевший на первой скамье, глядел не отрываясь на белое покрывало, скрывавшее Ковчег, его видавшая виды ермолка лоснилась от многолетней носки. Он неохотно поднял глаза.
У Сола перехватило дыхание. Кроме старика в синагоге не было ни души. И это настораживало.
Старик повернулся к Солу и сказал:
— Шалом. Сол не мог поверить своим глазам — это был Элиот.
5
Он поднялся. На нем, как всегда, был черный костюм и жилетка. Черное пальто и фетровая шляпа лежали рядом на скамье. Это был высокий и сухопарый мужчина шестидесяти семи лет от роду, который слегка сутулился. Смуглокожий, с темными глазами и печатью скорби на лице. Элиот не был евреем, поэтому Сол так изумился, увидев его в синагоге.
— Шалом! — ответил Сол и улыбнулся. Чем ближе он подходил к Элиоту, тем сильнее перехватывало дыхание.
Они крепко обнялись. Почувствовав на своей щеке робкий поцелуй Элиота, Сол в ответ крепко поцеловал старика. Они стояли и испытующе смотрели друг на друга.
— Ты хорошо выглядишь, — сказал Сол.
— Ложь, но она мне нравится. А вот ты на самом деле выглядишь отлично.
— Тренировка и опыт.
— Как твои раны?
— Спасибо, без осложнений.
— Желудок беспокоит? Элиот покачал головой.
— Когда я узнал о случившемся, я хотел навестить тебя.
— Ты не мог это сделать, я понимаю.
— За тобой хорошо ухаживали?
— Еще бы — ты послал самых лучших людей.