— Ну, это дело поправимо. У меня настоечка клюквенная есть, вмиг и душу и тело согреет, — выпалила рецепт счастья Прасковья и полезла в небольшую тряпичную сумку, что лежала у ее ног.

— Спасибо, но я откажусь, — спокойно сказал я, пытаясь подняться. Но ноги будто бы налитые свинцом предательски не шевелились.

— Чего отказываться то? — Возмутилась Валентина, — Сама пробовала, помогает. Принимаю, как лекарство с тех пор как моя невестка тройню принесла. Я когда узнала, то сразу давай причитать. Что делать? Как жить? Чем кормить, за что одевать? А потом вечером с Прасковьей клюквенной пару раз приняла и все!

— Что, все? — переспросил я.

— Все! Все тревоги, переживания, печаль как рукой сняло. Уверенность появилась, силы. Вот сегодня утром внучат в садик сопроводила, — с гордостью сказала старушка, на лице которой проснулась неподдельная улыбка, — Попробуй хуже уж точно не будет.

— Спасибо Вам, но я все же не буду, — и, опережая, возмущения и аргументы моих неожиданно нарисовавшихся собеседниц, строгим голосом продолжил, — Не пью. С нового года не пью. Завязал и начинать не спешу. Спасибо конечно, но …

Валентина отвернулась к подруге и тихо прошептала, но я все же услышал.

— А Наташка, то, дура старая! Ой, чтоб у нее язык отсох…

— Да-да… изводит мальчишку…

— Ну, я пойду — слегка приподнявшись на свои ноги, было начал я, но тут Валентина дернула меня, и я снова упал на лавку.

— Куда тебе идти? На тебе лица нет. Только хлопот новых сыщешь.

— Да, да Петька с седьмого дома уже со своими бритоголовыми на промысел вышли. Говорю тебе, Валя, они это у Аркадия Сергеевича квартирку обнесли, они! — Призадумавшись, выпалила Прасковья.

— Да погоди ты со своим Сергеевичем, — стукнула плечом свою подругу Валентина, — Видишь тут человеку весь мир не мил, не натворил бы чего по молодости.

Бабульки переглянулись и Валентина продолжила беседу.

— Ты ща куда идти-то собрался?

— За сигаретами, — на автомате выдал я, хотя уже почти полгода не курил, — Думал пройти развеяться…

— Вот-вот мимо Петьки с сигареткой прошел бы, он бы тебя и развеял с дружками своими уголовниками, — затрещала Прасковья и сунула руки в свою небольшую сумку. Недолго там порывшись, она извлекла оттуда начатую пачку сигарет и зажигалку, — Бери, я у зятька сегодня конфисковала, что б более на балконе не курил и белье дымом не прованивал. Ты бери-бери. Главное, в сторону сигаретного киоска не иди.

— Спасибо, — удивленно сказал я и принял пачку сигарет и зажигалку.

— Ты покури, успокойся, потом домой пойди, с гостями отдохни. А там все уж и образумится, — по-доброму сказала Валентина. После этих слов я машинально достал сигарету и закурил, потом медленно перевел взгляд на рядом сидящую бабулю.

— Да ты кури, и не смотри ты на меня так, мне от дыма ничего не сделается, — хихикнув, быстро проговорила Валентина, видя мое смущение, что я курю рядом с ними на лавочке. Тут же верную подругу поддержала Прасковья, — Не обращай ты на нас внимания, мы по молодости и не то курили… в смысле мы то, курили, но вот бросили, но дымом сигаретным нас не напугать. Скажи, Валя!