– Мещанка бывшая, Неверова, та, что в Земельном комитете на машинке стучит.

– Это хорошо. А посидеть ночку в отдельной камере, гражданка Сапрыкина, вам все же придется…

– Да, как же так?..

– Во-первых, для того, чтобы вы осознали, что сбывать краденый товар наказуемо, во-вторых, во избежание непредвиденной встречи с Васькой Шкетом. Кто знает, а вдруг вы сболтнете ему, чего не следует… Товарищ Скворцов, проведите гражданку в цокольный этаж!

Оставшись наедине с начальником, я сказал:

– Ну, и деваха! Молодая, а уже тертая!

– О, Данила, такие штучки попадаются, мама не горюй!.. Увидишь всяких.

Когда Скворцов вернулся, Светловский вкратце обрисовал нам план захвата грабителя-малолетки:

– Мануфактурный склад с френчами и кожанками находится на базаре в бывшем магазине купца Алисова, в северной части здания. Как только опустятся сумерки, идите к складу и ждите, сколько придется. Мальца-удальца с дружками, возможно, «монастырскими», будете брать вдвоем. Арестовать и привести ко мне на дом. В любой час ночи… Спиридон, пока есть время, давай-ка допросим задержанного бандита! Ничего, что раненый, выдюжит. Глядишь, поделится с нами подробностями о положении дел в шайке, о намечающемся налете на склад и недавних самочинных обысках.

Скворцов затушил самокрутку в мраморной пепельнице и в развалку вышел из кабинета. Вернулся он в одиночестве и с заметно вытянувшейся физиономией:

– Задержанный при последнем издыхании!

Мы втроем рванули в цокольный этаж, но было уже поздно. Высокий бандит лежал на полу, его глаза были широко раскрыты, на бледных щеках горел яркий румянец. Журкин внимательно осмотрел труп, наклонился к лицу, поднял с земляного пола папиросный окурок и понюхал его.

– Все указывает на то, что это отравление цианидом, – заявил он, обращаясь к Светловскому. – Ядом был пропитан мундштук, бумажная гильза папиросы.

– И кто же угостил его этой ядовитой дрянью? – проговорил наш начальник. – Перед тем как засадить бандита в камеру, я изъял у него трубку с кисетом… Эй, дежурный, как тебя… Рукавишников!

Тридцатилетний милиционер со скуластым лицом, крупным носом и мохнатыми рыжеватыми бровями предстал перед ним едва ли не в ту же секунду и выпалил сиплым голосом:

– Тут я, товарищ Светловский!

– Ты скажи нам, мил человек, к задержанному кто-нибудь подходил?

– Бабка его родная. Я ей отвел, как положено, пять минут для разговора. Ребята наши спускались поглазеть на него.

– И ничего не заметил? – cпросил Рундук, поправляя бескозырку.

– Ничего такого, товарищ Скворцов. Потом задержанный вдруг как захрипит! Обхватил горло руками и на пол повалился.