- Тише, глупенькая, тише! - он снова усмехается и тянет меня к выходу.

Наивная. По-другому его самоуверенность не назовёшь.

- Стас, ну давай... Давай всё отменим. Перенесём на завтра, а? - страх нарастает во мне с каждой минутой, приближающей нас к зловещему семейному ужину. Вот я уже пытаюсь включить "заднюю скорость".

- Рина! Прекрати вести себя как маленькая! И потом, перед смертью не надышишься. - Терпение Стаса, похоже, на исходе. И не удивительно - я ныла почти всё время, пока мы выбирали это грёбаное платье.

"Перед смертью". Вот прям в точку сказал!

Выдыхаю, разглаживая на бёдрах шелковистую, светло-бирюзовую ткань. Поворачиваюсь боком к зеркалу. Тёплые, жилистые руки Стаса касаются моих предплечий. Мягко поглаживают, потирают. Это немного меня расслабляет и наполняет неизвестно откуда взявшейся уверенностью.

- Ладно! Берём это и погнали!

- Это? Тебе же в соседнем отделе золотистое больше понравилось.

- Нет, это.

На самом деле мне сейчас без разницы, какое на мне платье. Главное - побыстрее "отстреляться" перед родственниками и быть свободными. Стас прав - нет смысла тянуть.

- Точно?

- Точно, любимый, точно! - Выпархиваю из примерочной, и - сразу к кассе. - Девушка, мы берём. Можете сразу срезать бирку? Я прямо в нём и пойду.

- Рина? - Стас мягко говоря, в шоке. От моей решительности? Или может от того, что я впервые назвала его любимым?

- С вас пять тысяч девятьсот девяносто девять рублей.

Твою ж мать! Могла бы что-нибудь и подешевле выбрать.

Стас оплачивает покупку, даже не поведя бровью. Забирает у продавца пакет с моими старыми вещами и тащит меня за руку в отдел напротив. С обувью.

- Стас, а давай я так... - указываю взглядом на свои кроссовки.

Ну а что? Так сейчас носят. Даже я так хожу. Платье в бельевом стиле и кроссы - самое то. Да, и неудобно за то, что платье таким дорогим оказалось.

- Туфли или босоножки, любимая?

Блин! Улыбается. Всё-таки заметил моё обращение. И вернул взаимностью.