– Его зовут мистер Эрисон. То есть это он сам так называет себя. Мне кажется, он должен быть где-то рядом...

– Эрисон?

– Черная борода. Толстая шея Глаза такие... горят. Не убьешь ни мечом, ни копьем. Вообще ничем, собственно.

– Наш друг Какак – тот, о ком ты говоришь, Скира.

– Кожа белая?

– Белая, как мертвая плоть убийцы.

Порой Хуак выражался довольно образно.

– Тебе, видно, надоело сидеть на твоем осле, хочешь, чтобы я тебя по степи развеял?

– Прости, о Скира, ибо только безумец осмелится бесчестить твой цвет. Прошу тебя, идем с нами, и возьми с собой твою грозную воительницу. Наше стойбище совсем-совсем близко.

– Вы вперед – и лошадей, лошадей подальше. А то от них ветер прямо на нас.

– Будет так, как ты скажешь, Скира.

– А кто это – Скира? – спросила Анна шепотом.

– Один из их духов. Может, Синанджу у них так называется.

– Я, кажется, понимаю. Духи, боги – так в старину объясняли все непонятное. И, значит, когда Чингиз-хан умер от руки вашего Мастера, они тоже объяснили это кознями злого духа. Очень, наверное, был страшный дух, если смог одолеть такого великого воина. В принципе весьма логично. Все в мире подчиняется логике, только мы не всегда ее понимаем. Ты так не думаешь?

– Я думаю, что перед нами отравляют атмосферу по меньшей мере восемь сотен лошадей, а ты, видите ли, рассуждаешь о рационализме в мифологии.

– А о чем, по-твоему, мне еще рассуждать?

– Ты бы лучше смотрела под ноги.

Анна почувствовала, как наступила во что-то липкое. И поняла, что Римо время от времени все же говорит дело.

Однако настоящий сюрприз ждал Римо и Анну у самого стойбища. По всей степи, словно трещины, протянулись черные колеи, глубоко вспахавшие мерзлую почву. Сомнения исключались – оставить подобные следы могли только танковые гусеницы.

Но монгольские кочевники не ездили на танках – Анна, по крайней мере, была в этом совершенно уверена. Если бы у них было такое вооружение, они, пожалуй, переплюнули бы своего далекого предка Чингиза.