Дальнейший путь у нас прошел без особых происшествий, если за таковое не считать внезапно выскочившую на дорогу перед нами косулю. Элайза в первый миг вскинула лук, но тут же опустила его и, словно извиняясь за то, что не выстрелила, обернулась к нам и произнесла:

– У нас нет времени сейчас разделывать мясо, да и впрок все равно не запасемся, а к вечеру прибудем в городок.

Никто и не подумал спорить с ней и требовать тотчас догонять потенциальный ужин. Несмотря на то, что все было тихо, мирно, солнышко светило так же ласково, а птички щебетали так же беззаботно, в нашем отряде воцарилась тягостная атмосфера.

Каждому было о чем подумать. Меня все не покидали мысли о Темном Властелине, которого я, похоже, сделала чересчур могущественным в этой истории. Иначе как еще объяснить тот факт, что ему известно о наличии богини в отряде, и он в состоянии влиять на сюжет? Элайза крепко загрузилась думами о своих эльфийских кознях-интригах. Точнее, о делах политических ее отца. Тайрин смотрел прямо перед собой, сжав губы в строгую нитку и вцепившись в поводья до побелевших костяшек. Несмотря на то, что он все же выполнил мою просьбу и исцелил тех воинов, радости по этому поводу он явно не испытывал и всем своим видом демонстрировал, что мы совершили ошибку. Ронан…

А черт его знает, что тревожило принца. Но спокойным и беззаботным он тоже не выглядел. На его благородном одухотворенном лице также виднелась печать беспокойства. Впрочем, в его случае, возможно, оно было связано с Элайзой. Отношения этих двоих развивались семимильными шагами и хотя бы здесь можно было сделать вывод, что их история таки закончится хэппи эндом, включающим “и они поженились”.

В какой-то момент я почти решилась прервать затянувшееся молчание и начать каяться во всех грехах, но мы как раз выехали на широкий дорожный тракт, где постоянно кто-то ехал рядом или навстречу. Как-то не способствует болтать на сокровенные темы, особенно если в них фигурируют словосочетания “воины Темного Властелина”, “надо было их убить” и “теперь все темное войско пущено по нашему следу”.

Да и, что уж там, по сторонам теперь было на что поглазеть. Недаром город, в котором жила Ргырша, считался межрасовым. Кого только не было в попутчиках!

Где бы я еще увидела, как раскрасневшаяся полненькая гномка распекает высокого и статного эльфа, обвиняя в том, что тот лошадь видит впервые и ему бы по лесу на олене скакать, а не честных граждан подрезать на дороге? Или как в обычной перекошенной телеге, с запряженным в нее меланхоличным осликом, в бочке сидит русалка и залихватски свистит, требуя дать ее транспортному средству дорогу? Причем тех, кто отказывался уступить, она еще и умудрялась хвостом окатить несвежей водой, хорошо так попахивающей рыбой.

Неудивительно, что при таком разнообразии кругом оставшиеся часы дороги пролетели незаметно. Элайза и та забыла уже о стычке со своими соотечественниками, перешедшими на сторону зла. Ее как и меня интересовало все и сразу. Ронан, успевший поколесить и по своей стране, и по соседним, с удовольствием выступал гидом, успевая рассказывать своей возлюбленной и про окрестности города, и шепотом комментировать разномастный народ и его повадки. Тайрин же наоборот накинул на голову капюшон задолго до того, как мы въехали в ворота.

– И здесь успел посетить дочь градоправителя? – не удержалась от подколки я.

– Нет, – бросил он отрывисто. Но прежде чем я решила обидеться или продолжить донимать его наводящими вопросами, с душераздирающим вздохом добавил: – Его жену.

– С ума сошел? Тебе свободных девушек мало? – возмутилась я. – Или это твой фетиш? Как видишь особь женского пола, приближенную к градоправителю, так с катушек и слетаешь?

– На ней не написано, что она замужняя! – огрызнулся он. – Брачный браслет она сняла. И, между прочим, выглядела она гораздо лучше тех девушек, что были еще в таверне.

– А мысль сменить таверну в таком случае тебя не посетила? – хмыкнула я, за что удостоилась сердитого фырканья. Но, что характерно, крыть ему было нечем.

– А муж ее как узнал о тебе? – спросила я уже когда мы въезжали в сам город.

Тайрин покосился на меня недовольно, но играть в молчанку не стал. После небольшой паузы выдал с тяжелым вздохом:

– Ее не узнал.

– В чем тогда проблема? – нахмурилась я, неопределенным жестом указав на его капюшон.