Рай же? Ад характеризовался в моей голове никак не со светом.

Медленно открыла зажмуренные глаза, ощутив остановку стремительного падения и твёрдую поверхность под попой. Я на чём-то сидела и хотелось узнать на чём. Не на котле же, в котором варят грешников. Сделка с Алексиной всё больше походила на сделку с дьяволом.

«Всё-таки ад» — пронеслась тоскливая мысль в голове, стоило узреть рогатое сборище вокруг меня. Правда, чертей я представляла себе с копытами, а не со змеиными хвостами, но не всем же ожиданиям сбываться. Даже выделила среди них главного, он стоял рядом с каменной плитой, на которой сидела я и что-то вещал собравшейся толпе. Речь была незнакомой, но этот индивид был единственным нарядившимся в длинную чёрную тряпку похожую на древнегреческую хламиду с застёжкой на груди. Чертяка был красив. Я таких мужиков отродясь не видела. Длинные пепельные волосы, забранные в высокий хвост, небольшие чёрные рога, украшенные тонкой серебряной цепью. Его уверенный взгляд синих глаз, казалось, проникал сквозь меня, приятный баритон ласкал слух и как-то отстранённо я отметила волевой подбородок, высокие скулы и матовую кожу. Даже ущипнула себя, чтобы спугнуть наваждение. Меня, между прочим, сегодня бросили, а я уже на мужика заглядываюсь. И ладно бы нормального! Так нет же. Один змеиный хвост тёмно-синего цвета чего стоит. А ещё я нахожусь не пойму где, не пойми в каком состоянии после падения с крыши и непонятно зачем. Может, меня вообще в жертву собрались принести? Или же это все выверты коматозного состояния?

— Извини, жреца пока отдать не могу. И с алтаря не спеши спрыгивать, — над головой прозвучал голос Алексины, и я вздрогнула.

Возникло острое желание заорать «я не девственница». Не знаю откуда эта фраза взялась в моей голове, если оккультизмом никогда не увлеклась. Но слова так и не слетели с губ, стоило узреть недавнюю собутыльницу во всей красе. Высокая хвостатая с тонкими, завивающимися спиралью, рогами на голове, чешуёй на груди — сейчас Алексина действительно была похожа на дьявола в женском обличии.

«И зрачки у неё настоящие», — дошло до мгновенно протрезвевшей меня.

— Ну как тебе у меня? — продолжила Алексина как ни в чём не бывало. Словно мы до сих пор сидим на крыше многоэтажки и распиваем коньяк. — Нравится? Моё любимое творение, — похвасталась она. — А мужчины… Ммм… Я даже с первым мужем тебе помогу. Надо же с кого-то начинать!

Она святилась как новенькая монетка, а я никак не могла осознать во что вляпалась и происходит ли это всё на самом деле. Нащупала прижатую к груди одной рукой бутылку, так и не выпущенную во время падения и приложилась к горлышку.

— Вот и чудненько! — Алексина хлопнула в ладоши. —  Насчёт твоей помощи поговорим, когда освоишься.

Запястье обожгло болью, доказывая, что, к сожалению, всё это не бред моего мозга и прямо на моих глазах на коже проступила тонкая зелёная вязь татуировки. Главный чертяка что-то громогласно объявил и всё вокруг пришло в движение. Остальные рогато-хвостатые зашумели, закричали, двинулись в мою сторону. И тем неожиданнее было почувствовать, как резко зачесалась грудь, потяжелела, натянулась на теле футболка. Опустила голову, но посмотреть, что происходит, не успела. От резко вспыхнувшего света я, кажется, ослепла на один глаз. Левый. Толпа, двигавшаяся в мою сторону, вряд ли с благими намерениями, замерла, а я позорно свалилась в обморок.

Просыпаться было тяжело. Я никак не могла открыть глаза, такое ощущение, что мне в них песка насыпали. В голове шумело, а в груди поселилось чувство тревоги. Последнее, что подкинула память было то, как я закупаюсь пивом в супермаркете около дома. Глухо застонала, вспомнив, что меня кинул тот, на кого я возлагала большие надежды. Боль от предательства, осознание, что купленные обручальные кольца предназначались не мне, по новой обрушилось на мою голову. Сколько же я вчера выпила, что меня будто грузовик переехал? Кое-как продрала глаза и грязно выругалась. Комната была не моя. Да и нет ни у кого из знакомых такой скудной обстановки. Неужели решила оторваться и подцепила кого-то на пьяную голову?

Кровать, стоящая по центру, была узкой и жёсткой, и это была единственная мебель в помещении. Побелённые стены и потолок, одинокая лампочка наверху, резкий запах, словно в церковь с утра заглянула, чтобы свечку поставить и две двери, размешенные по разные стороны от кровати. Окон не было, как и решёток, и это вселяло надежду на то, что проснулась я не в обезьяннике. Как кряхтя сползала с кровати разговор отдельный, но то, что на мне были любимые рваные джинсы, почему-то севший топик с весело скалящимся черепом и даже сланцы на ногах позволило откинуть мысль про случайного любовника и занервничать ещё сильнее. Вопрос «где я» резко перешёл в категорию острых. За левой дверью обнаружился умывальник с зеркалом, какая-то странная купель, видимо исполняющая роль ванны и одинокое полотенце на крючке. Негусто. Вода из-под крана текла чистая, холодная. Я бы сказала бодрящая. Всего пару раз умылась и стало легче. Ровно до тех пор, пока не посмотрела на себя в зеркало.

Чудом не завизжала, узрев смену имиджа. Яркие розовые волосы, которыми я сначала гордилась, а вчера проклинала от всей души, потемнели, лицо округлилось, откуда-то появились чуть пухлые щёки, сейчас пугающие свой бледностью, нос перестал радовать своей курносостью, да и вообще я вся округлилась в нужных местах, если верить увиденному. Но испугала меня не новая причёска и заметно подросшая грудь. Я медленно закрыла одной рукой глаз. Левый. И так же медленно открыла его. Память взорвалась калейдоскопом событий, из которых мозг выхватывал главное, стоило ещё раз обнаружить в зеркале вместо привычного зрачка тонкую вертикальную линию.