— И что, Кац, по-твоему, Главинформбюро гоняет меня за клоном, которого сделали в государственном же клонопитомнике? У нас ведь Киберобъединение, предустановленная гармония, не забывай.
— Такое дерьмо не забывается. Но Киберобъединение пошло трещинами.
— По-моему, наша экономика на подъеме.
— Почему ж так суетиться Афродита? Ей ведь наплевать на крутые капсулы бессмертия для членов Информбюро. Но она тоже идет по следу Анпилина, если точнее по-твоему следу.
«Информированности Кац можно только удивиться, хотя если подумать…»
— Тот, кто влез в моего джина на Весте, продал тебе мою персональную информацию?
— Вот и вся благодарность особиста. Этот «кто-то» спас тебя. Твою единственность и неповторимость. Он очистил тебя от той «совести», которой наградил тебя Фюрер, и превратил электронного демона, сидящего у тебя в башке, в скромного кибердвойника. За все за это тебе бы надо поклониться благодетелю в ножки. Да. к сожалению, это — гипер, и ножек у него нет.
Кац явно наслаждалась производимым эффектом, она совсем расслабилась, даже сунула в рот конфету. Не забыла предложить такую же говорящую карамель «компаньону», сказав, что пусть хоть в животе не будет так пусто как в голове. Пребывающий в замешательстве Данилов машинально принял презент и сейчас мучительно размышлял под издевательское хихиканье карамельки.
— Но ведь рано или поздно гипера-предателя разоблачат и распрограммируют.
— Почему ты называешь его предателем? Только потому что он спас твою жизнь? Забавно. Не волнуйся, с нами он пока не связан. А вот у Афродиты есть вполне криминальные контакты. Например картель Нухаева, занимающийся порнографическими наркософтами в древнегреческом стиле и токсичными афродизиаками для возбуждения похоти у слишком раскисших соларитов. Шестерок-поставщиков и продавцов ловят и ловят, казнят и сажают, а сам картель работает себе и работает. Теперь догадываешься «почему»?
В целях экономии освященность кабины упала до минимума. Данилов поднял забрало. Забавно было слышать дыхание врага. Разговор двух непримиримых противников, заточенных в мусорный бачок, а вернее в гроб, приостановился. Кац посмотрела на Данилова и перевела взгляд на пульт передатчика. Тот сигналил на аварийной частоте, но совершенно напрасно. Будущего у них не было.
Кац не верила в капсулу Фрая, но уповала на что-то другое. Ему надеяться на что-то другое поздно. Пожалуй, все-таки не стоило бежать с «Медузы». Конвульсиум был бы короче.
— Данилов, подумай сейчас о том, как спасти свою душу без помощи чипов. Самый главный гипер, который всем вам башку задурил, тоже подумывает об этом. Недаром почти весь персонал был убран со станции «Медуза». Недаром Миронов, Шац и Киссельман были казнены после того, как определили матричные координаты Входа…
В глазах у Кац появился сектантский блеск.
— Ну что за поповщина! Лучше верить в капсулу Фрая, чем в подобную ахинею.
— Вход — это узел глюнной решетки, физически связанный с Юпитером. За ним настоящее бессмертие. Элизиум, ад, обитель неумирающих и неувядающих пси-структур, если угодно, душ. Фюрер не занимается ахинеей — это аксиома, дружок. Но именно его агент спровоцировал группу Миронова на запрещенные исследования глюонной решетки. Люди Зонненфельда захватили «Медузу», чтобы проникнуть в Элизиум, и агент Фюрера был среди них. И этот агент ввел в кибероболочку станции вирус В23с, чтобы команда Зоннефельда не опередила Фюрера.
— И ты знаешь как зовут это гада?
— Догадываюсь… Теперь я почти уверена, что это Анпилин.
Полчаса они молчали. Перед взором Данилова маячили красочные картины его недалекой кончины. Гравитация и порывы ветра в атмосфере Юпитера раскромсывают мусорщик, а потом разрывают на кусочки склизскую плоть. Обидно, что перед этим Кац будет надеяться и верить, а он биться в тихой истерике.
Вон какая она спокойная, разлеглась себе. Заняла понимаешь почти все место в кабине. И даже не хочется возвращать ее на половину жилплощади. Потому что… пусть себе лежит рядышком. Да, именно. В легком свете панели у нее и черты лица стали помягче, и волосы совсем такого теплого цвета как у меда. И сделалось заметной выпуклость груди. Выпуклость заметна, а вот широкие плечи и стальные мышцы уже не бросаются в глаза.