Вообще-то, языкам обучался Демьянко, да вот еще приблудные отроки начали – Лютик и Светлогор. Так пока они еще выучатся! Тот же Джафар их и учил, не особенно-то стараясь. Правда уж заодно учил и арабскому.
– Заходи в дом, дорогой гость, – ласково продолжал Ремезов. – Выпьем медку с пивом.
– Медок – это хорошо, – сотник плотоядно потер руки об халат. – Выпьем. Ах, ты знаешь, уважаемый Павел-бачка, что у меня в кочевье вышло-то?! Вах!
– И что же? – пропуская гостя вперед, вежливо переспросил молодой человек.
– Менгай, мой десятник, погиб! – монгол жалостливо поцокал языком. – Такой богатырь был, такой воин, вах-вах… Лучший наездник изо всей сотни! Как лошадей любил, у-у-у! Иная мать так сына своего не любит. Как скакал! Словно ветер! Припадет, бывало, к гриве – стрелою несется. Стрелой его и убили.
– Что?
Вот тут Павел насторожился. Еще не хватало, чтоб начались убийства воинов. Сначала монголы, потом кипчаки… затем и до дружинников дело дойдет!
– Может, этот твой Менгай был кому должен? – вкрадчиво поинтересовался боярин. – Или ты, уважаемый Алтансух, уже и убийцу готов назвать?
– Может, и должен, – сотник покачал головой. – Менгай многим должен был, и мне – в том числе! Представляешь – на той неделе сторговал у меня жеребца – ах, какой жеребец, умм!!! – уплатил половину, остальное обещался потом, и вот, на тебе – убит! Теперь старшая вдова его пускай платит.
– Значит, не знаешь, кто убийца? И подозрений нет?
– Нету… Да! – гость резко вскинул глаза. – Я вот чего заехал-то. Как раз по убитому. Он ведь мне не чужой, из одного рода, вот и поминки устроить бы… а хмельного нет! Понимаешь, все, что было, как-то не вовремя кончилось. Ты б не выручил, а? Хоть тем де медком или солодом с ячменем – пиво мы б и сами сварили.
– Да выручу, о чем разговор, – махнул рукой Ремезов. – Ты, заходи, заходи, Алтансух. Посидим, выпьем… потом и обговорим все.
Павел постарался побыстрее затащить монгола за стол, а ушлый сотник уже рыскал алчными глазищами по двору, прикидывая, чтобы еще выпросить в подарок?
С Алтансухом просидели часа три, да потом еще с полчаса стояли-разговаривали во дворе, пока люди сотника навьючивали лошадей мешками с ячменем, солодом, хмелем. Окромя всего этого двое дюжих молодцов – доверенные слуги монгола – тащили на плечах объемистые бочонки с медовухою – так сказать, в подарок. Выпросил все-таки, косоглазый черт! А как не дать? Все ж говорит, поминки… Да еще и убийство это, будь оно трижды неладно, необходимо было поскорее расследовать, отыскать да покарать виновных, ежели, конечно, таковые отыщутся.
Едва успел караван слуг и воинов сотника Алтансуха покинуть гостеприимную усадьбу боярина, как в ворота снова забарабанили – другой сотник, кыпчакский Еремча прислал гонца с сообщением о странной смерти одного из своих воинов, некоего Хыбаза Атанлы, коего еще поутру нашли на водопое со стрелою в спине, рядом с пущенным пастись конем – конь и прискакал в кочевье, тревожным ржаньем собирая людей…
Не на шутку встревоженный двумя загадочными убийствами Ремезов сразу же принялся выпытывать у гонца все подробности происшествия, но толком так ничего и не добился, похоже, и там дело было чистое… то есть – темное. Никаких видоков-свидетелей не имелось, никто ничего не знал.
– Однако, – после ухода гонца вышла из смежной комнаты боярышня Полина, внимательно слушавшая весь разговор.
Павел согласно кивнул:
– Вот и я говорю – одна-а-ако!
– Однако придется нам самим на место происшествия ехать…