— Почему?

— Потому что будет шумиха.

Я хотел сказать, что в столице некоторые только будут рады, если меня вдруг убьют, но вслух сказал другое:

— Почему ты решила, что я тебе помогу? Ведь я же могу оказаться кем угодно. В администрации императорского управления множество своих внутренних кланов, которые могут быть, в том числе, связаны с этим Воробьевым.

— Потому что обращаться мне больше не к кому, — грустно ответила девушка отставляя пустую чашку из под кофе в сторону. — Местная полиция заявлений не принимает, а если и принимает, то отписывает стандартные ответы. Вот они, кстати.

Она достала из папки целый отдельный файл с отписками на обращения. Их было много.

— Все как под копирку. В местную администрацию тоже бессмысленно обращаться. А когда я узнала, что тебя отправили сюда для расследования этого дела.

— Кстати, об том. А как ты узнала, что меня сюда отправили? Ведь это секретная информация.

— Еще остались кое-какие связи в администрации — в основном верные друзья отца. Но их становится все меньше — кого-то переводят, кого-то увольняют. Заметают следы, в общем.

Девушка вдруг посмотрела на меня совсем по-другому, пронзительно, так, что я даже невольно отстранился.

— Александр Федорович, я прошу вас о помощи. Вас отправили сюда, чтобы вы разобрались с этим делом. Прошу вас, сделайте это как можно объективней. Если понадобится, я передам вам все ваши документы.

— Хорошо, — после некоторой паузы ответил я. — Документы мне и в самом деле ваши пригодятся.

— Берите! — тут же воскликнула девушка, светясь от счастья.

Я и в правду считал, что информация Мирославы очень сильно мне поможет. И выведет на чистую воду все это дело. Только гнойник, как мне кажется, вскроется знатный.

Я начал собираться в гостиницу, но девушка остановила меня.

— Сегодня вам лучше остаться у меня. Для безопасности.

С этим сложно было поспорить.

— Я постелю вам на диване. Вы не против?

— Все нормально.

После такого насыщенного дня я валился с ног. А время было уже глубоко за полночь. Так что едва Мирослава расстелила мне постель, и я лег, укрывшись теплым пледом, как тут же уснул без задних ног.