Тео ничего не говорит. Вместо этого он резко встает и страстно целует меня в губы, от чего дыхание перехватывает. У меня нет времени, чтобы прийти в себя, потому что он уже идет по коридору в мою спальню.

Не успеваю опомниться, как уже лежу на своей кровати и смотрю на мужчину, который делает меня счастливее, чем любой другой человек. Гирлянды мерцают за его спиной, но с блеском в его глазах это никак не связано.

— Конечно, я х-хочу этого, Эдди. Я хочу тебя. Н-но только, если ты тоже г-готова.

Возможно ли быть еще милее?

— Конечно, я хочу этого, Тео, — говорю, повторяя его слова. — Я люблю тебя и хочу разделить это с тобой.

С тех пор, как несколько месяцев назад мы помирились и признались, что влюбляемся друг в друга, нам стало еще труднее держать руки при себе. Но теперь, когда мы, наконец, признались, что влюблены друг в друга? Я никогда не забуду выражение его лица, когда призналась ему в любви.

— Я тоже люблю тебя, Эдди, — говорит Тео. Он дарит мне еще одну милую улыбку и начинает шалить, покачивая бедрами, касаясь моей сердцевины, — его эрекция стала даже больше, чем в гостиной.

Дышу с трудом, чувствуя его желание, и мои соски твердеют в ответ. Я наклоняюсь, чтобы потереться ими о его грудь, ища облегчения, но он отстраняется.

Далее все происходит медленно и мучительно. Может я и лишаю Тео девственности, но он фактически губит меня для остальных мужчин.

Его уверенность за последние несколько месяцев неимоверно выросла, поскольку мы экспериментировали, и теперь он знает мое тело лучше, чем я сама. Я никогда не была с более щедрым любовником и никогда не чувствовала себя более желанной, будучи в самом уязвимом положении.

Дыхание перехватывает, и я не могу вздохнуть, когда он дарит мне глубокий, чувственный поцелуй, а затем осыпает поцелуями мою шею. Его нежные губы и грубая щетина путешествуют по моему телу, медленно исследуя. Он уделяет особое внимание всем уже обнаруженным местечкам, и это сводит меня с ума.

Я хнычу, когда Тео оказывает внимание моим соскам, прикрытым боди, он кружит языком и посасывает их до тех пор, пока мне не кажется, что твердые пики порвут ткань.

Он прокладывает дорожку поцелуев вниз по моему животу, и я хватаю его за волосы, и чем ниже он продвигается на юг, тем ярче разгорается мой оргазм.

Ерзаю на кровати, из моего горла вырывается низкий звук, когда он крутит соски пальцами, дыша в мою киску. Он начинает стонать, и я мгновенно становлюсь еще влажнее. Выгнув спину, чувствую, как тонкая полоска ткани натягивается внизу, и клянусь, перед моими глазами вспыхивают фейерверки, когда Тео высовывает язык и облизывает обнаженную кожу.

— Тео, пожалуйста, — бесстыдно умоляю, извиваясь под ним.

Его язык продолжает беспощадно дразнить меня, он снова и снова проводит им под моим боди, избегая клитора и области вокруг него. Как раз в тот момент, когда я думаю, что больше не выдержу, его рот опускается ниже, и я слышу глухой звон, когда его зубы соприкасаются с тремя маленькими кнопками, скрепляющими эту дурацкую одежду.

Зубы Тео расстегивают одну пуговицу за другой, пока его ловкие пальцы продолжают ласкать мою грудь и пощипывать соски. От этого ощущения я чуть не лезу из кожи вон; закрываю глаза одной рукой, а другой зарываюсь в его волосы, готовая разрыдаться от предвкушения и ощущений.

Я понимаю, когда кнопки полностью расстегнуты, потому что воздух охлаждает мой разгоряченный центр прямо перед тем, как Тео ныряет туда нетерпеливыми губами и языком. Он интенсивно поедает меня, водя языком по всей щели, прежде чем сосредоточиться на клиторе, и такое впечатление, что ему нравится то, что он делает. Я с трудом выдерживаю круговые и щелкающие движения его языка, он все сильнее заводит меня, постоянно подводя к краю, а затем отступает, только для того, чтобы в следующий раз подвести меня еще ближе. Как только я собираюсь стукнуть Тео по голове и потребовать оргазма, он втягивает мой набухший клитор в рот и сильно сосет. Мой разум затуманивается и нервы не выдерживают, так как невероятно мощный оргазм накрывает меня, как чертовое цунами.

— О, боже мой. Да, да, да! — я кричу, вздрагивая.

Трусь о его лицо, наслаждаясь своим освобождением, и его рот становится нежнее, когда я кончаю от самого эпического оргазма в моей жизни.