Выход второго номера журнала «Октябрь» в 1986-м совпал с уходом Слуцкого. Виктор Турбин невольно простился с другом статьёй-рецензией «Автопортрет с компьютером» о книге «Сроки. Стихи разных лет» (М.: Советский писатель, 1984).
«Стилистическая роль числительных в лирике Б. А. Слуцкого», — можно написать такую работу? Убеждён я, что можно, хотя и очевидна уязвимость её, появись она где-нибудь. И внутренняя уязвимость: выпишешь из лирики хорошего, органически необходимого нашему литературному процессу поэта числительные, ладно, а дальше что? И тотчас же ощутишь себя зашедшим в тупик эмпириком, потому что методики перехода от фиксации чисто языковых явлений к анализу поэтики нет, и неведомо, может ли она быть вообще. А уж внешняя уязвимость! Засмеяли бы за такую работу, проходу не дали бы, по гроб жизни отбили бы охоту к этим самым числительным. <...>
У Слуцкого есть особенный интерес к жанру автопортрета; он и статью написал однажды о выставке автопортретов, в журнале «Юность» была. А в стихах «Набросок автопортрета»:
Такое снижение собственного образа своего, вероятно, даже излишне. Зачем так, если есть пути более сложные и более интересные: штрих за штрихом создавать свой иронический автопортрет как автопортрет человека, пережившего и сделавшего столько, что на пятерых — семерых хватило бы, но сейчас... А сейчас — что ж: годы, они и есть годы, от них не уйдёшь.
И лежит человек, бессонницей маясь. И всё время он что-то считает: то складывает, то умножает, то делит. Компьютер бы ему — ма-а-ленький такой и очень удобный, из тех, что совсем недавно в наш быт вошли и без которых скоро, мне кажется, мы жить не сможем.
Автопортрета с компьютером ещё, насколько я знаю, не было; но правомерны и такие автопортреты.
Торжество компьютера становилось ближайшим будущим, которого у Слуцкого уже не было.
...А в ЦДЛ тогда — уже в семидесятых — о Слуцком мало говорили. За столиками лилось всё что угодно, только не его имя. Он выпал из сплетен и злободневщины. Его формулы, афоризмы, сентенции, остроты и шутки не передавались из уст в уста. Его стихи не обругивались и не восхвалялись. Он — был, но как телевизор, который не включают. Его забывали. Можно так сказать? Наверное.
Я говорю о среднем слое стихотворческого сообщества, о том самом втором ряде, к которому он себя относил Не держал его второй ряд за своего!
Всех пробудила его смерть. Громом среди ясного неба. Однако небо было серым, тяжёлым и бесчувственным. В Кунцево на панихиду нахлынуло пол-Москвы. Выяснилось — его все знают и помнят. Если не все — многие.
Мне кажется, в приземистом здании той лечебницы, где проходила панихида, в феврале 1920-го умерла Ирина, дочка Марины Цветаевой. Если ошибаюсь, то несильно.
Я тогда жил рядом, на улице Барвихинской. На Митинское кладбище, в крематорий-новостройку, не поехал. С одним из его учеников у меня на кухне мы поминально говорили о Слуцком. Вот когда я впервые пожалел, как много пропустил, как мало знал, как преступно нелюбопытен и забывчив.
В этой книге я постарался что-то вспомнить. Может быть, это как-то похоже на тот портрет Слуцкого работы Жутовского — слоистое облако с лицом Слуцкого.
ОСНОВНЫЕ ДАТЫ ЖИЗНИ И ТВОРЧЕСТВА
Б. А. СЛУЦКОГО
Разгар Гражданской войны.