Остаётся четвёртое… Всё происходит по-настоящему. Я или в прошлое попал или в иной мир. Бред, блин. Лучше вот как пока думать: я в коме или под галлюцинациями — предположим. Но всё так супер-реалистично, что действовать буду разумно и аккуратно, как будто в неоспоримой реальности нахожусь…»

— Звать как тебя? — вывел из размышлений Олег. — Откудова будешь?

— Алексей. Ну или Алексий.

— Или?

Юноша осторожничал в словах, решив не выдавать правды. «Если я в ином мире, то мне могут не поверить. Сочтут одержимым или ещё что нехорошее».

— Я не помню… Кажется, память потерял. Только имя в голове осталось. Кто знает, может и оно не моё. Просто очнулся в лесу, вот и всё.

Поначалу он хотел было попытаться говорить на старорусский манер, но за секунду до этого одумался, сочтя, что всё равно не сможет звучать правдоподобно, только подозрений больше вызовет. К тому же если тут правда параллельный мир, то история и культура могли развиваться чуть иным путём, и есть языковые особенности, не похожие на старые диалекты родного мира.

— Вот бедолага, — протянула Евдокия.

От обороны Лёха перешёл в нападение:

— Я даже год толком не помню. Вообще ничего. Только смутные обрывки. Расскажете, что последнее время в стране происходит?

Юноша тут же мысленно отругал себя, подумав, что его вопросы уж слишком походят на интерес настоящего соглядатая, каким его видел верзила-сектант. Борцы переглянулись, и Евдокия пустилась отвечать, иногда поправляемая Олегом или, реже, Ириной. Выяснилось, что сейчас тысяча пятьсот восемьдесят первый год от Рождества Христова, а правит Русским царством государь Иван Васильевич.

«Божечки, это Иван Грозный, — приуныл Лёха. — Надо ж было из всех эпох залететь именно в эту? Ну почему не в Российскую империю? Почему не в СССР? Или на тысячу лет позже? Хотя кого обмануть пытаюсь, везде бы я смотрелся не к месту».

Юноша осведомился о важных событиях текущего века. Так он узнал, что Русское царство воюет с поляками и шведами, что Европу колбасят войны на почве протестантской Реформации, что с юга всех достают османы, и как идёт эпоха Великих географических открытий.

— Токмо околесица всё это — геграфичские открытия, — презрительно бросила Евдокия. — Земля у них, дескать, круглая. Экий вздор! Плоская она яко лавка под тобой…

Всё это для Лёхи звучало знакомо, однако он не мог назвать себя любителем истории, а потому и не мог подчеркнуть детальные отличия между историческим развитием этого мира и родного. Хотя всё же кое-что очевидно отличалось — здесь есть чудовища и магия.

Причём волшебство зримое, со всеми этим файрболлами, молниями и тому подобным. Магия известна людям с древних времён, но тогда ей плохо умели пользоваться. А вот за последние десятилетия случился этакий магический Ренессанс. Сравнить его можно с изобретением порохового оружия. Вроде о порохе и разных его свойствах знали ещё тысячи лет назад, но огнестрелы получили широкое развитие сравнительно недавно. Так и с магическими искусствами, в постижении которых начало преуспевать последнее поколение.

— Вы… это… гмх… монахиня, И-ирина? — выдавил Лёха, смущённо поглядывая на девушку, которая теперь была облачена в мантию. — Ну, всё там знаете о вере?

— Знаю столько, сколько мне Бог мудрости даровал, — вроде ответила мягко и даже немного певуче, но Лёху будто холодком обдало.

— Ага. Я не сказать, что эксперт… ну, то есть, особый знаток в вере. Но в Библии или где-то ещё там — не помню — сказано, что колдовство — грех. Так ведь?

— Так.