— Твой вопрос субъективен и предполагает единственно верный ответ. Слова «доставлять удовольствие» относятся к физической близости.
Я улыбнулся, радуясь, что он подверг сомнению мои слова. Мне нравилось, когда мне бросали вызов.
— Возможно. Образно говоря. Поэтому спрошу еще раз: если попрошу выбрать между обсуждениями истории литературы и философии и тем, чтобы вернуться в мою постель, что бы ты выбрал?
В глазах Шона искрилось искушение, а губы медленно расплылись в улыбке. Но потом он ответил:
— И то, и другое. Я бы предложил час-другой поговорить на литературные темы. А потом, когда соберешься в постель, я бы проводил тебя, и ты мог бы… заняться стимуляцией моих проприоцетивных и экстероцептивных сенсоров. — Он не отводил взгляда, и его левая бровь чуть приподнялась. — Несколько раз, если сможешь.
***
Какое-то время мы провели за обсуждением литературы. Его азартный интерес к Измаилу из «Моби Дика» вылился в два часа разбора и анализа образа героя, а также выяснения того, был ли провокационный подтекст замыслом автора или интерпретацией читателя.
На самом ли деле точка зрения Шона отличалась от моей? Или он специально решил растянуть удовольствие от дискуссии? Точно не могу сказать. Да это и не важно. Потому что на эту тему я мог говорить вечно. И мне никогда не попадался столь же одержимый собеседник.
После того, как Шон процитировал слова американских профессоров литературы в поддержку своего мнения, он произнес:
— Я даже не уверен, что его имя Измаил.
— Что? — Я покачал головой. — Как это ты не уверен? Он сам так сказал.
— Нет, он сказал: «Зовите меня Измаил». Словно он принял этот образ, и явно это еще одна отсылка к Библии. Измаил, упоминаемый в Библии, был изгнанником, отвергнутым, и выгнанным из семьи из-за сводного брата. Разве не разумно предположить, что персонаж книги, говоря «Зовите меня Измаил», отождествляет себя не с именем, а с образом, так, как он сам себя ощущает?
Я не знал, то ли волосы на себе рвать, то ли в потолок кричать, то ли поцеловать его.
Вместо этого я ограничился улыбкой. Подошел к месту, где сидел Шон. Он выжидающе на меня посмотрел. Затем, расположив сначала одно колено рядом с его, потом другое, я оседлал его бедра. Шон откинул голову назад, но зрительный контакт не прервал. Улыбка тронула его губы.
— Желаешь продолжить обсуждение книги? Или таким способом хочешь признать мою правоту?
Я усмехнулся, не в силах сдерживать улыбку.
— Могу признать, что твои выводы имеют место быть, но я не стал бы заходить настолько далеко, чтобы говорить об их верности. — Я поцеловал его, потянув за нижнюю губу своими губами. — И хватит уже обсуждать книги.
Шон обхватил мои бедра руками, и я на нем покачнулся. Его стояк не уступал моему.
— Тебя возбуждают столь длительные литературные дебаты? — спросил Шон.