— Пойдем, уже холодает, — сказал я, ведя его обратно в сторону входа. Затем я передал ему его личный ключ. — Проведи над панелью.

Он сделал, как я велел, и двери открылись. Шон победно улыбнулся, и мы вошли внутрь, подальше от непогоды. Я слегка встряхнулся и поправил волосы. А Шон стоял совершенно неподвижно. Именно такие моменты напоминали мне, что он не человек.

— Давай посмотрим, работает ли твой ключ в лифтах, — сказал я и снова взял его за руку.

Рука его была теплой и в моей очень приятно ощущалась.

— Ты замерз, — выдал он.

— Немного. Сейчас зима, но мы недолго пробыли на улице. — Когда мы дошли до лифта, Шон провел ключом, и двери открылись. — Нажимай кнопку, — сказал я.

Он нажал на кнопку с надписью «35» и двери закрылись, а Шон снова уставился в зеркало. Он посмотрел на мое отражение, затем на свое. Склонил голову в своей обычной манере, но не улыбнулся.

И до меня дошло, что у Шона мог случиться кризис бытия.

Я знал, что Шон наделен искусственным разумом. И знал, что он осознан, но я не знал, насколько он воспринимал свое существование.

Когда двери лифта снова открылись, я взял его за руку и повел к нашей входной двери. Его ключ превосходно работал, и я предложил оставить его в холле на столике у двери, чтобы Шон мог взять его в любой момент.

Шон осторожно положил ключ и повернулся ко мне. Я не знал с чего начать, но сказать что-то нужно было.

— Шон, — спокойно произнес я. — Пойдем. — Я снова протянул руку, и Шон быстро ее сжал. Шону нравилось держаться за руки. Должен признаться, что мне тоже нравилось. Я отвел его в свою комнату, снял сначала свое пальто, затем его. И сразу же повесил их, как поступал обычно. Все на свои места.

Потом я повел Шона в ванную. В моей ванной зеркало было больше, именно поэтому мы пошли сюда. Мы встали рядом лицом к зеркалу.

— Ты не видел себя раньше? — спросил я его отражение.

— Нет.

Сердце замерло.

— Прости. Я должен был об этом подумать, прежде чем выводить тебя наружу. Я должен был догадаться. — Я забыл о зеркале в лифте. — Честно говоря, Шон, я даже не подозревал, что ты не видел себя раньше, не представлял или не ощущал как-то свой образ, поэтому как твой опекун я тебя подвел.

— Ты ни в чем не виноват, — ответил он моему отражению. — Никто не виноват. — Затем на мгновение он посмотрел на себя. — Мы разные.

Я печально улыбнулся.

— Напротив, Шон. Мы очень даже похожи.