Глава 7

Мягкий снег укрыл землю своим покрывалом после того, как деревья сбросили вниз свой пожелтевший наряд. Я шёл по лесу, пытаясь по тише ступать меховыми унтами. Или мокасинами. Честно говоря затрудняюсь сказать как именно на Земле называлась такая зимняя обувь, хотя в попытках вспомнить практически изнасиловал свою память. Конечно можно было бы частично обратиться в нашу с Гектором переходную форму и отрастить шерсти, но на пользу это не шло ни мне ни рысю. Разумы человека и животного разнятся и смешение не может привести в итоге к чему-то кроме безумия. А слишком регулярные обращения как раз ведут к стиранию границ между нами. У меня даже появилась теория о оборотнях из моего прошлого мира, которые, если верить легендам, обращались в полнолуние. То есть буквально несколько ночей в месяц, что человеческая психика как раз должна выдерживать без критических проблем. Это не проклятие, а своего рода защитный механизм, который позволяет оборот лишь при определённых условиях, этакий природный предохранитель, не дающий человеку стать зверем навсегда. Косвенно это подтверждалось тем, что у нас с Гектором неприятности начинались если мы были в «звероформе» более восьми часов, повторяли оборот более четырёх дней подряд или более семи раз в месяц. То есть при прочих равных этого было вполне достаточно, чтобы охотиться, но не более того. Было ли оборотничество неким даром первых людей, которым оно позволяло выживать в диком мире? Не знаю, как не знаю и о том, были ли вообще на Земле оборотни или они лишь вымышленные персонажи фольклора. Да и какая разница, ведь варианта вернуться домой тут не видать. Да и был бы он, чтобы я сделал? С момента моей смерти прошли годы, на себя прежнего я ни разу не похож, а великан имеет все шансы стать объектом изучения для людей в белых халатах. Так что даже если маги какой-то расы сумели разобраться в межмировых перемещениях, то мне нет особого смысла искать их помощи. Не говоря о том, что я не знаю мультивселенский адрес своего мира.

— Где-то

Течёт река

Где-то дом, где всё ждут нас назад

Это не грусть. Слегка

Просто ветер щекочет глаза — не очень-то музыкально пропел я, проверяя очередной силок. Опять не повезло, пусто. Но на поясе уже были тушки зайцев, а это ещё не последняя точка моего маршрута.

Напевать в лесу я стал уже довольно давно, почти с той весны, когда ушёл из племени, похоронив старого Йара. Шаман продержался ещё одну зиму, но в очередной визит к Камню мы с Ыгхом вернулись из мира духов без наставника. В тот раз не было ни охот ни поисков духов в свиту, Йар просто прошёлся с нами по призрачному лесу до его хранителя, попросил за учеников и сказал, что ему пора идти дальше, а нам пожелал удачи. С сыном вождя мы собрали учителю погребальный костер и символически проводили его в последний путь из яви, тем самым сделав поляну у Камня ещё более сильным местом. Хотелось бы мне однажды уйти так же. Прожив долгую жизнь, сделав то, что считал нужным сделать, а главное пойти за грань с достоинством и без тени страха или желания обернуться назад. Йар был выдающийся великан, разумный и шаман, до сих пор я во многом ровняюсь на него, хотя когда он был жив не всегда мысленно воздавал ему должное уважение. Увы, порой мы по настоящему понимаем важность тех, кто рядом с нами, лишь когда они уходят навсегда.

Возвращаться в пещеру к племени я не стал и отправился в путь прямо с места. Все личные вещи были у меня с собой, на часть имущества наставника претензий я не имел, с друзьями и родственниками нужды прощаться не было ввиду отсутствия таковых. Парадоксально, но ближе всех мне был Ыгх, вечный соперник и соученик. Так что ему я успехов на посту шамана пожелал от чистого сердца, он примерно так же выразил надежду, что у меня всё сложится хорошо. О цели моего похода он знал, как-то раз я рассказал, что хочу увидеть другие места, не только лес, но степи, горы и морские побережья. Желаю встретить других разумных существ, не только таких как мы, но и совсем других. Желаю знать то, что невозможно узнать сидя на месте. Моё желание показалось «коллеге» странным, но очень даже выгодным лично ему.

А потому я продолжал идти своей дорогой на Запад, а он шаманил уже далеко на Востоке. Всё таки в пути я уже третий год. И первой моей проблемой как ни странно стало не что-то материальное, а речь. Я начал забывать, как членораздельно говорить. Других разумных существ в округе не было, духам слова были не нужны, они понимали и без них, но я всё же стал дублировать все свои посылы вербально и петь. Да, пусть переломавшийся голос у меня хорошо подходил только чтобы материться, но тем не менее мирозданию пришлось смириться с не музыкальными звуками. Хотя надо заметить, что Гектору, Феанору и Петру даже нравилось, особенно если я пел о чём-то близком им самим. Духи считывали мои эмоциональные реакции и образы, порождаемые словами. Рысь тащился с Оборотня Мельницы. Феанор, которого я назвал в честь Пламенного духа Среднеземья, весьма уважал Власть огня от Арии. Пётр, дух земли, чьё имя в буквальном переводе значит камень, любил послушать про одетый в гранит бастион из невского фронта.

Сдружился я с Петром первой осенью своего дальнего похода, когда взялся рыть землянку. Работа была не из лёгких. Физических сил у меня конечно было в достатке, но вот даже малой сапёрной лопатки мне от судьбы не перепало, так что намучался я с эрзацем из лосиного рога, обточенного о камень. Но дело делал основательно, а так же утром и вечером возносил хвалы земным духам за то, что они позволяют мне резвиться в их вотчине. В конце концов один из этих самых духов проявил ко мне и моей работе интерес. Донести до него то, что я собираюсь сотворить оказалось не просто, даже сложнее, чем рыть землянку. Не зря шаманов в первую очередь связывают с тотемными духами животных, а не стихий. Что человек, что великан сами как минимум на половину животные, нам не особенно сложно найти общий язык. Со стихийными проявлениями всё по другому, их логика и мотивация отличаются от привычной нам. Но к счастью Петра заинтересовала идея перемещения в пространстве без усилий, будучи привязанным к щепотке земли у меня в кисете на шее, а так же возможность поработать с интересными инженерными решениями. Ну по крайней мере я понял второй посыл духа примерно так. Понятное дело, что всё применённое мной в строительстве было изобретено сильно задолго до моего рождения, но Петру оно было в новинку и он фонтанировал энтузиазмом.

Так что концепция строительства со дня договора изменилась в корне. Я больше не гнул спину, а сидел по-турецки на земле, постукивая в бубен, отдавая Петру свою душевную энергию и направляя его. И передо мной медленно, но верно землянка обретала свои очертания. Дно углублялось, стены укреплялись, сводчатый потолок нарастал. Процесс занял три недели, но солидно помог мне, а так же добавил сил Петру. Духи вообще прибавляют мощи, когда пропускают через себя энергию, тем паче, если она из дружественного источника. Камни для очага правда пришлось понатаскать с берега ближайшей реки и топить по черному. Дух осознал концепцию земляной пещеры, но печка с трубой были немного выше его понимания, к тому же Пётр был слабоват для работы с камнем. Но на следующий год мы с ним справились с жильём за две недели и таки обустроили печь, а я к весне выглядел не так и страшно. Да, великан, как и любое разумное существо, после зимы в доме, который топится по черному — это то ещё зрелище. Сейчас же жильё мы с духом справили за пять дней и оно и правда немного напоминало хоббитячью нору, только крупнее и сильно примитивнее. Одна отапливаемая комната, она же кухня, шкура на узком входе, через который я ползаю на четвереньках… Ну нет у меня возможности настолярить нормальную дверь, приходится извращаться и заботиться о теплоизоляции. Так что узкий лаз у пола, шкура и здоровенный булыжник, которым я закрываю вход по примеру одного невезучего циклопа, который нарвался на Одиссея с его гоп-компанией.

Сейчас мой путь уже кстати был близок к завершению, если я правильно понимал видения духов. Уже весной должно получиться вступить в земли, где встречаются люди. Это заставило меня ломать голову о том, как себя подать, чтобы меня не приняли за обыкновенное чудовище. Если верить мифам и легендам моей родины, то у предков были довольно трудные отношения с великанами. То глаз выкалят, то камнем в лоб с пращи зарядят, то добрые человеческие боги моих ледяных кузенов перебьют. Так что лучше бы себя подать хорошо и правильно, чтоб не нарваться. У Галиафа кстати оно как раз получилось и мужик жил в шоколаде, будучи важной шишкой, считаясь потомком ангела и вообще своим в доску парнем, пока не споткнулся о Давида. Кстати да, этот мелкий еврей таки завалил потомка нефелимов, который возводил род к одному из ангелов господних, такие вот душеспасительные дела. Но это лирика, у меня же физика.

Поломав голову, я пришел к выводу, что мне как минимум нужно выглядеть менее дико чтобы была надежда хотя бы начать диалог, пусть человеческий язык я и не разумею. Так что пришлось обрезать колтуны на голове, а для расчёсывания оставшихся волос сделать костяной гребень. Сбрил бы и начавшую расти бороду, но бритва отсутствовала как класс. Мой нож конечно был прочней обычной кости, всё таки его удалось улучшить, воздействуя на его тень в мире духов, но для бритья он определённо не годился. Хорошо хоть борода была не слишком большая. Хотя сейчас я бы и от по больше не отказался, ветерок становился всё сильнее, начиная кидать в лицо снежинки и действительно щекотать глаза. А мохнарылость дает плюс один к утеплению лица и шеи.

— Ветер, ветер! Ты могуч,

Ты гоняешь стаи туч,

ТЫ волнуешь сине море,

Всюду веешь на просторе.