Рассердился он и приказал выпороть служанку за то, что работу свою не выполняла. Вступился за нее Кощей: слезно молил отца, чтобы тот помиловал Василису, и обещал отдать взамен все, чего тот попросит.

Поразмыслил царь.

– Будешь каждый день заниматься с лучшими мечниками и лучниками, покуда сам таковым не станешь, – сказал он. – Коли нарушишь свое обещание, не сносить твоей служанке головы.

Согласился Кощей.

– Зачем, царевич? – спросила Василиса, когда царь ушел. – Маленький ты еще, да хиленький, зачем же за меня побои будешь терпеть?

– Никто со мной не играет, кроме тебя, – ответил Кощей. – Будь же всегда рядом со мной.

Осталась Василиса при дворе, приглядывала за царевичем и помогала ему в тяжелые дни: то кашку сварит, то пирожками побалует. Ранки мазями мажет, к больной голове травы прикладывает, да кашель отварами лечит. Так и жили они долгое время. 4

1

Букет незабудок хлещет меня по лицу. Прежде, чем сознание понимает, что происходит, я падаю на живот. Яркий свет ударяет в глаза. Я могу различить огромный силуэт. Прикрываюсь руками, чтобы защититься.

Рядом – глухой стук по стеклу. Поворачиваю голову и вижу великана. Он мычит, суетится. Его огромные кулаки упираются в прозрачную преграду.

Осторожно поднимаюсь, сжимаю в руке незабудки, и пытаюсь сбежать. Тщетно – спотыкаюсь, чувствуя, как что-то царапает кожу на щиколотках. Падаю и вижу – нечто неумолимо приближается ко мне. Светлая тонкая полоска движется в такт. В уши впивается щелчок, затем еще один. Я не сразу соображаю, что это тикают часы. Так громко, будто в моей голове вместо мозга огромный часовой механизм.

– Ы-ы-ы… – Лихо поворачивается ко мне и взирает единственным, как у циклопа, глазом.

– Не трогай меня! – говорю ему, выставив ладони щитом.

– Ы-ы-ы… – великан приближается. Я перепрыгиваю через движущиеся полоски, как через нити в «резиночке».

Я бегу, удаляюсь от Лихо на мгновение, а через секунду оказываюсь у него за спиной. Замкнутое пространство не дает мне шанса уберечься от его руки, когда великан неожиданно разворачивается и хватает меня.

Он подносит меня к себе. Я вижу, как из его огромного глаза стекает слеза.

– Ы-ы-ы, – воет Лихо. Его сморщенное, как у старика, лицо в миг становится расстроенным, как у маленького ребенка.

К моим щекам приливает кровь. Мне становится жарко и неуютно. Прежде чем я успеваю подумать, рука касается щеки великана и смахивает слезу.

– Ну, будет тебе, – бормочу я, как когда-то говаривала бабушка, – чего слезы льешь попусту?

Лихо плачет, но вскоре его слезы высыхают, будто их и не было. Он продолжает мычать и бродит по кругу, не замечая странные линии, то и дело врезающиеся в его грубую кожу ног. Я смотрю вниз и увиденное поражает меня: огромные стрелки, циферблат. Где я?