Этот вопрос выбил меня из колеи.

— Вы намекаете на то, что я её избил?

— Такого и в мыслях не было. — ответила психиатр. — Я просто хочу удостовериться, что девочка не подвергается домашнему насилию.

— Не подвергается. Я бы никогда руку не поднял на сестру.

— Точно? А может поднимали? Ну, в состоянии алкогольного опьянения, я имею ввиду.

— Я не пью. И даже так я бы не побил её.

— В таком случае скажите, кто виноват в её травмах?

— Она ничего не рассказала. Сразу сознание потеряла.

— То есть она вам ничего не рассказала?

— Ничего.

— Но вот мне она сейчас сказала, что всё скажет, когда вы выйдете из кабинета. Не кажется ли вам это подозрительным?

Что? Соня хотела всё рассказать, но только не при мне? Очевидно, что психиатр подумала, что я бью и запугиваю Соню, а потому она при мне и не говорит. Но какова же реальная причина? Я же не бью Соню! Я же люблю её!

— Товарищ Гордон, ответьте честно. — сказала психиатр. — Иначе мне придётся сообщить в соответствующие органы.

— Постойте, вы не понимаете… — начал было оправдываться я.

— Нет! — вдруг вскричала Соня. — Не арестовывайте его! Прошу! Вы меня не поняли!

Наступила гробовая тишина. Мы — я, Лена и психиатр — были в полном недоумении. А Соня тем временем присела на стул, тяжело вздохнула и начала говорить:

— Я не хотела говорить брату, чтобы он не беспокоился зазря, не волновался. И вам хотела всё рассказать без него. Но, видимо, придётся рассказать всё так. В общем, надо мной издеваются в школе. И делают это четыре мальчика и одна девочка. Её зовут Надя. Мы когда-то дружили, но она вдруг резко изменилась: стала вести себя, как пижонка, а меня начала назвать отбросом. Сначала завуалированно, потом открыто. Потом дошло до грабежа, шантажа избиений. Ей помогают четыре её дружка — сволочи страшные… Я пыталась не пересекаться с ними, но они меня всегда находили. И я старалась отвлечься: уроки делала, уборку…

Вот так. Оказалось, что сестра лишь создавала видимость нормы, а на самом деле переживала такие ужасы, которые и мне сложно представить. Да ещё и справлялась с этими ужасами тем же способом, что и я: замыкалась в себе.

— Соня… — обратился я к сестре. Она повернулась в мою сторону. Я увидел, что она вот-вот заплачет. — Прости меня.

Тут Соня удивилась.