Вильма Джерриксон, которая по каким-то причинам была лишена докторской степени, тоже, однако, получила подобную просьбу посмертно. Колин Натмен бесцеремонно выбросил ее в мусорную корзину.

Четырнадцатого декабря Эрвин Трювильон, «Гладкий Ти», был арестован за торговлю краденым. Он отрицал свою вину, уверяя, что копы приписали ему то, чего он не делал, а один из них, кажется, Коновер, да, точно, Коновер его фамилия, так тот его ударил. Выслушивая его показания, судья Эрл Стрейлок почувствовал сильнейшую боль в области виска. Этим же вечером Ти покинул территорию штата, чему в значительной степени способствовал преподобный Лэтимор, посчитавший своим долгом позаботиться о нем.

Шестнадцатого декабря в парке Дирборн было обнаружено частично расчлененное тело. Медэксперт решил, что наиболее вероятной причиной смерти было переохлаждение, а конечности, отделенные от тела, скорее всего были отгрызаны собаками еще до того, как тело окоченело.

На той же неделе близ дома приходского священника на Шеридан было обнаружено пустое инвалидное кресло, но специалисты отдела убийств восемнадцатого участка не придали этому значения, поскольку были уверены, что «их убийца» действует только в пределах Лупа. Кресло возле церкви, казалось, давно не использовали.

И хотя все имевшие отношение к этому делу, как уличные полицейские, так и детективы Дейвс и Петитт, знали, кому принадлежит конечность, обнаруженная у автовокзала десятого числа, главный медицинский эксперт Чикаго вызвал специалиста-антрополога для проведения исследований в морге на Харрисон-стрит.

Обитатели «Марклинна» устроили импровизированную церемонию прощания, и Майк Серфер зажег свечу у статуи святой Димфны в соборе св. Сикста; он повторял это в течение недели.

Еще одно событие, печальное и досадное, произошло двадцатого декабря: власти города выделили солидную субсидию трем подрядчикам на постройку административного комплекса в том квартале, где находился «Марклинн». Это был самый крупный проект перестройки в истории Чикаго. Подрядчики гарантировали переселение всех обитателей квартала в хорошие дома в другом районе. Но это еще как сказать.

Для Майка Серфера ситуация была — хуже некуда. Сперва Бабуля, а теперь вот — весь «Марклинн». Городские власти не собирались даже подождать, пока всех их приберет к рукам Болеутолитель. От расстройства он перестал чистить свой шунт три раза в день.

За три дня до Рождества радом со статуей Линкольна в Грант-парке было обнаружено тело замерзшего инвалида в коляске. Труп сохранился в целости, хотя когда фотограф из отдела криминалистики уронил на руку замерзшего фотоаппарат, у того отломился палец.

Все было в порядке вещей.

Накануне Рождества Виктор Тремалис смотрел по телевизору очередную серию «Охотника», выпил несколько баночек пепси и поругался со своей матерью, которая каждое свое высказывание завершала одинаково:

— Когда же, наконец, ты найдешь работу, которая приносит настоящие деньги?

В десятичасовых новостях этим же вечером сообщили, что еще один инвалид в коляске пропал возле отеля «Леланд» на южной стороне Уобош-авеню, в месте пересечения с четырнадцатой улицей. Позднее пропавший появился после затяжного кутежа, однако его исчезновение вновь побудило дикторшу теленовостей умолять Болеутолителя, чтобы он перестал убивать искалеченных обитателей Лупа.

Женщина, нервничая, постоянно крутила в пальцах свое жемчужное ожерелье — это говорило об ее искренности, совестливости и, конечно, повышало ее рейтинг. Тремалису эта диктор с обесцвеченными волосами нравилась больше других. Она была красивая, не слишком развязная и не так часто, как многие, шутила по поводу не особенно приятных городских новостей.

Виктору казалось, что поимка Болеутолителя — его жребий, дело его жизни. Ему уже было за тридцать и он до сих пор жил с родителями — деспотом-матерью и подкаблучником-отцом, работягой, любителем крепко выпить. В мире своих фантазий по идеальному сценарию он жил вместе с Рив; второй по привлекательности сценарий предусматривал, что его убивает Болеутолитель.

Его семейная обстановка была идеальной средой для формирования криминального типа, жертвы своих подсознательных позывов, какого-нибудь женоубийцы. Фрейд бы тут все разложил по полочкам.

Сыновья угрюмо и одиноко подрастают, пока отцы стремятся приобрести ферму, и каждый маменькин сынок, оказавшийся потом убийцей, клянет свою мегеру-мамашу.

«Дзенник Чикагски», вышедший на следующий день после вечеринки «Город серфинга», лежал на нижней полке кофейного столика и его можно было читать сквозь стекло.

«ZNALEZIONO ZWLOKI KOBIETY», — гласил заголовок. Найдена убитая женщина.

Интересно, были у Вильмы Джерриксон дети? Тело идентифицировали. Похороны получились символическими.