Эл Морисетти, чьи волосы все еще были черными и пахли бриолином, был постарше. Цвет волос чикагского полицейского ничего не говорит о его возрасте и стаже службы. Говорили глаза, одинаково спокойно смотревшие и на дуло гангстерского пистолета, и на приказ начальства, и на стопочку спиртного. Спокойствие приходит с опытом.

Седые волосы Рицци Тремалис связал с тем, что коп, наверное, видел так много событий в этом городе, так много страшного, что старается быстрее постареть и приблизить отставку.

Рицци начал с вопроса:

— Здесь случайно не проживает Вильма Джерриксон?

Большинство присутствующих сразу же приблизились к полицейским. Рука Майка Серфера подлетела к шунту, как будто тот был магнитом:

— О Господи, что-то случилось с Бабулей!

— Прекрати, — оборвал его Колин Натмен и обратился к полицейским: — В чем, собственно, дело?

Тремалис, Рив Тауни и Американская Мечта тоже подошли поближе. Рив дотронулась до ручки кресла Майка. Рицци бросил взгляд на девушку и обратился к Американской Мечте:

— С какой это стати вы так нарядились?

— Офицер, я — то, на чем стоит этот город, — ответил Эйвен так торжественно, как будто исполнял национальный гимн при открытии бейсбольного сезона.

Рицци, который уже сталкивался с Американской Мечтой прежде, бросил своему партнеру красноречивый взгляд. Мол, понял? Псих!

— Я — Американская Мечта. Вы здесь потому, что в дело замешан Болеутолитель, — уверенно добавил Шустек. Ручка Морисетти дернулась, но он не стал ничего записывать.

Один из постояльцев по имени Чузо сказал в своей обычной деликатной манере:

— Мы тут как раз обсуждали этого парня, Болеутолителя…

— Я так понимаю, — начал Рицци, бросив взгляд на своего партнера, — это означает, что миссис Джерриксон действительно жила здесь.

— Живет здесь, — поправил Морисетти, хотя и не очень уверенно, — Нам неизвестно, что…

— О Господи, неужели она… — хриплый шепот Серфера был не громче, чем голос кающегося на смертном одре грешника. Лукас Уинтер положил ему руку на плечо. Натмен глубоко вздохнул.

— Может быть, с ней случился сердечный приступ, и ее увезла «скорая» — предположил кто-то.

— А может быть в этот самый момент Болеутолитель нашу бедную Вильму… — больше Майк не смог ничего сказать, потому что слюна стала выступать из-под его шунта и в уголках рта.

— Ладно, давайте-ка начнем сначала, хорошо? — Рицци очень боялся, что найдется еще один труп, точнее еще какая-нибудь обугленная с краю конечность. Болеутолитель сейчас мог выйти на охоту, ему нравились холодные ночи, полные жестокости, и он готов был наказывать храбрецов, рискнувших в такую ночь оказаться на улице.