– Прости, Омер, – вздохнула Ирис и в полном изнеможении, с трудом сдерживая слезы, села на диван. – Мне очень жаль, что тебе пришлось все это выслушать.

– Ничего страшного, – ответил мальчик. – Я уже большой. – И тут же заявил с наивностью, забавной при таком росте: – У меня, мамуль, будут совсем другие отношения.

Несмотря на то что ей совсем не нравилось слово «отношения», она улыбнулась:

– Дай-то бог, хотя мы еще не худший вариант. Сама не пойму, как мы сорвались сегодня утром. Обычно так далеко дело не заходит.

– У меня с папой тоже проблемы. – Он уселся рядом с ней, такой красивый в этих джинсовых шортах и зеленой майке, подчеркивающей зеленовато-карий цвет его глаз.

– Я знаю, Омри, – вздохнула она. – Надеюсь, когда ты вырастешь, отношения у вас улучшатся.

– При чем тут возраст? – возмутился он. – Все дело в характере! У него проблемы со мной.

– Ничего подобного! – поспешно возразила она. – Никаких проблем с тобой у него нет, он тебя очень любит, это со мной у него проблемы, если уж на то пошло.

– Ну а я-то тут при чем? – спросил он со своей удивительной наивностью.

Бедный парень!

– Да ни при чем, конечно, но в семейной жизни все перемешано. У каждого есть свои недостатки и достоинства, Омри, и я надеюсь, что в будущем ты сумеешь увидеть папу с лучшей стороны.

– Зачем ты вообще вышла за него замуж? – проворчал он. – Ты когда-нибудь была в него по-настоящему влюблена?

Ирис попыталась растянуть губы в улыбку:

– Любовь бывает разная.

Стенные часы у него над головой напомнили ей о времени, но так трудно встать с дивана, так жаль прервать разговор. Много ли им еще предстоит таких разговоров? Не придется ли ей потом всю жизнь восстанавливать их все в памяти? И снова она видела буквы его имени на каменной плите. Чем старше он становился, тем ужаснее делалось это видение.

– Уже поздно, – сказала она. – С чем тебе сделать сэндвич?

Она жарила ему омлет и думала, как на сей раз ошибается Дафна с ее ханжескими советами. Тоже мне ребе нашелся! Какой смысл сохранять семью любой ценой? Возможно, есть семьи, которые нужно спасать во что бы то ни стало, идя на любые жертвы, но их с Микки семья, к сожалению, не такова. Они не собирались все вместе за столом ни по субботам, ни по праздникам, они редко путешествовали вместе, а те немногие традиции, которые им удавалось хоть как-то поддерживать, после ее ранения практически сошли на нет. А восстанавливать их она не стала, потому что, вернувшись к жизни, с головой ушла в работу. Неужели он прав? Может быть, она действительно лучше знает своих учащихся, чем родную дочь? Но даже если он прав, при чем тут ее работа? Дафна тоже много работает в своем архитектурном бюро, но с Широй у них полный контакт. Но какая разница? Это несущественно, это проблемы вчерашнего дня, решать их поздно, как поздно есть вчерашний сэндвич, который она вынула из сумки Омера и заменила свежим, теплым и душистым. Все несущественно – и что он сказал ей, и что она сказала ему этим утром, и во все другие утра, которые они пережили вместе, даже в то утро, когда он стоял перед ней спросонья в своем жакете горчичного цвета. Ирис не хотелось оглядываться назад, она смотрела вперед, вглядывалась сквозь кухонное окно в краешек пустыни, видимый в этот редкий момент между домами. И думала, глядя на него, что эта семья, существующая уже почти четверть века, совершенно исчерпала себя, и в ее дальнейшем существовании нет ни малейшего смысла.

С какой невероятной скоростью утро сменилось полуднем и какое страшное количество работы ее ожидало! Одно собрание за другим, одна встреча за другой. На ее столе множились желтые стикеры, как грибы после дождя, а в желудке – обезболивающие таблетки вперемешку с крепким кофе. В телефоне были пропущенные звонки Микки и сообщение от Омера: сегодня день рождения у Йотама, к сожалению, он не сможет к ней присоединиться. На самом деле Ирис и не собиралась брать его с собой, хотя ее растрогала его поддержка. Но прежде, чем она успела ответить, в кабинет вошла молодая учительница, явившаяся на собеседование. Голубоглазая, в длинном синем платье, она понравилась Ирис с первого взгляда.

– Я собиралась учиться в Лондоне, меня приняли, и я уже уволилась с работы. И тут встретила любовь всей моей жизни и решила остаться в Израиле, – призналась с подкупающей откровенностью. – Теперь любовь у меня есть, а работы нет.

– Вы в самом начале жизни, – услышала Ирис собственный назидательный тон. – Откуда вам знать, что это любовь всей вашей жизни?