— Ну что же, Роман Альбертович. Виновные установлены! Дмитрий, ответьте на вопрос, зачем вы вырвали страницу из энциклопедии?

Что ж, пора было включаться и озвучить те выводы, которые я для себя успел сделать.

— Тамара Ипполитовна, разрешите взять слово в своё оправдание? — попросил я.

— Бери, Михаил, раз уж ты признаешь свою вину, — прозвенела она.

— Только пусть больше никто не уходит, — добавил я.

Губы Томы вытянулись в ниточку, но она кивнула. Не спрашивая разрешения, я взял энциклопедию. И, пользуясь тем же приемом психологического давления, что и Тома, поднял ее над головой.

— Как мы видим, книга испорчена, — начал я издалека. — Злодей взял энциклопедию, вырвал страницу, и ещё мы видим, что он пронес её в палату, пряча под футболкой.

— Почему? — заинтересовался Роман, даже вдруг посвежевший после бессонной ночи.

Я вытащил выдранный лист и ткнул пальцем на разводы, расплывшиеся на несчастном плезиозавре.

— Эти следы похоже на следы пота, и судя по площади, динозаврика хорошо прижали к животу. Вот так, — я прислонил лист плашмя к животу, чтобы наглядно показать то, что имею в виду.

— Ой, Миша, хватит из себя Шерлока Холмса разыгрывать, — отмахнулась Тома.

— Пусть продолжает, — поддержал меня Роман.

Я удовлетворенно кивнул и продолжил.

— Хулиган, судя по отпечаткам пальцев, держал книгу левой рукой, а вырывал правой — обратите внимание на хват.

Я указал на расположение отпечатков — слишком долго я смотрел на книгу и эту страничку во время этой показательной казни, так что и вправду кое-что заметил. Хват действительно был под левую руку, тогда как и у меня, и у Шмеля зеленкой была испачкана правая рука. Кроме того, отпечатки пальцев были раза в два больше моих и Шмеля — я уже вполне привык к своему росту и рукам, чтобы это заметить. Размазать отпечатки до таких размеров не вышло бы, больно четкий рисунок и границы отпечатка. Все это я озвучил Томе. Не стал только говорить, что если б её не лихорадило так в приступе желания найти виноватых в одну секунду, и особенно — пропесочить и Рому заодно, то она бы тоже это заметила.

— Логично, что у вандала, — медленно, с чувством и с расстановкой, как Эркюль Пуаро, вёл свою линию я, — должны остаться следы зеленки на животе.

В подтверждение своих слов я приподнял майку, показывая, что никаких следов у меня нет и в помине. Шмель без моих дополнительных указок тут же сделал то же самое.

— Да. Да, действительно, — Тома растерянно захлопала глазами.

А я усилил напор.

— Лев, иди-ка сюда, что ты как не родной стоишь в дверях?