Миша отложил кружку, извиняюще покачнул головой и отправился к Брежневу.
Тот сидел на кровати и зевал. При виде лекаря оживился:
– Ну, ты меня усыпил. Уснул так, из пушки не разбудишь. И самочувствие хорошее.
Миша улыбнулся. Уже по внешнему виду было видно, что генсек прекрасно себя чувствует, и здоровье, для его лет, совершенно не беспокоит. На всякий случай, взял его за запястье, прослушал пульс.
Брежнев хмыкнул:
– Смотрю я тебя и не пойму. То ты отрицаешь официальную медицину, то ведешь себя, как обычный врач.
– Главное, чтобы ваше здоровье было крепким, Леонид Ильич, – пояснил Миша, – а все остальное от лукавого.
– Хорошо! – крякнул Брежнев, довольный словами экстрасенса. Помолчал, поинтересовался: – У меня с голосом проблемы. Говорю хуже, не все слова выговариваю. Да и с памятью становится все хуже. Поможешь?
– Поможем, – согласился Миша, – за неделю улучшим, хотя первые признаки будут видны уже сегодня.
Брежнев поблагодарил.
– Пойдем ужинать, – предложил он, – а там посмотришь меня.
Миша согласился. Кажется, они нашли взаимоотношения и начали работать. А, значит, первый шаг сделан.
Глава 19
В понедельник Брежнев со своей свитой выехал из Завидово в Москву. За трое суток он явно посвежел, окреп и стал лучше говорить. Люди, не знакомые с деталями жизни генсека в эти выходные, решили бы, что погода оказала на него целебное воздействие.
Но близкие к нему подчиненные знали гораздо лучше – за эти дни их шефа поднял экстрасенс. Теперь уже никто не называл его шарлатаном или относились к нему пренебрежительно. Не важно, кем считают его медики, важно, что он умеет делать.
Сам Брежнев с удовольствием прохаживался по Завидово, чувствуя, как ему стало легче ходить. И разговаривать с встречающимся. Язык перестал заплетаться, слова начали легче выговариваться и не теряться в глубинах памяти. Как здорово быть здоровым!
По этому случаю, Брежнев решил поехать сам, на «Форде», к отчаянию охраны. Они даже робко попытались возразить, правда, без особых результатов. С ним отправился и Миша. Его совершенно не интересовали проблемы Брежнева с ГАИ или авария. Другое дело – ссориться с государственной структурой. Впрочем, с высоты своего положения, Брежнев и на это хотел плевать. На довод лекаря, что ему надо выехать еще в воскресение, поскольку в понедельник у него рабочая смена в кочегарке. Ведь существует Трудовой Кодекс и он может серьезно пострадать.
Брежнев правильно понял, что лекарю необходима помощь. Он лениво возразил, что он, кажется, уже взял его на работу к себе и поможет перейти с работы на работу. Или Миша не доволен такой должностью?
На самом деле Миша уже забыл об этом под влиянием коньяка (как бы), о чем ему простодушно сообщил. Не надо выглядеть слишком умным и хитрым в глазах главного начальника в стране. Новая же должность же его вполне устроила. Но в кочегарку он все же позвонил и выслушал недовольство Митрича. Речь шла не только о том, что завтра опять придется работать кому-то из Ичей вместо ленивого напарника. Втроем они хорошо сработались, и работали хорошо, и пили… а теперь опять появится проблема поиска третьего хорошего кочегара. В конце Митрич уже просто попросил еще раз подумать и остаться в кочегарке. У них была такая работа…
Миша не ответил на эту мольбу (новый анекдот – хронопутешественник из ХХII века мечтает о месте кочегара захудалом предприятии), зато сообщил, что в ближайшее время в качестве отступного поставит три бутылки водки.