— Зажигалку верни, — сказал я.

— Не получится, я ее сломала, — ответила Ольга.

Она бросила косой взгляд на царского посланника. Копрей был еще достаточно далеко, чтобы нас слышать.

— Я сломала ее, чтобы брызнуть бензином на тот сук, — шепотом продолжила Ольга. — Надо было, чтобы он хорошо горел. Я же не знала, что ты и без огня справишься.

Да, горел сук хорошо, ничего не скажешь. Костер мы разводили от него.

Я скрипнул зубами. Значит, теперь мы остались без огня. Тут, правда, тепло, но ночи могут быть и прохладными. Как мы сможем пережить здесь месяц? Ни еды, ни воды, ни знакомых, кроме полоумного Копрея, ни огня. И главное — нет какой-либо крыши над головой. Скорее всего, месяц нам придется здесь попросту бомжевать. Я-то выдержку, всякое в жизни случалось. А вот как поведет себя Ольга — это вопрос. Сомневаюсь, чтобы интеллигентная блондинка хоть раз ночевала под открытым небом в компании незнакомого мужика. Может испугаться, запаниковать…

Мои мысли прервал Копрей: старикан снова бухнулся рядом с нами на колени и торжественно положил к ногам "великой богини" два туго набитых мешка.

Я машинально коснулся одного из них. Натуральная кожа. Наверняка эти мешочки у нас можно было бы неплохо продать.

В одном из мешков оказались припасы — несколько больших лепешек, яблоки, пара фляжек — одна с водой, другая — побольше — с вином. Негусто, но для начала и это сойдет.

Из другого мешка Копрей с поклонами достал и вручил нам две белые хламиды, а затем принялся торжественно извлекать украшения: два широких — сантиметров по десять-двенадцать — браслета с сочетанием нескольких сложных орнаментов. Я чуть не присвистнул. Ольга надела браслеты, приподняв рукава пиджака, с таким видом, словно ей каждый день преподносили в подарок антикварные ценности.

Дальше на свет из мешка появились сложной работы ожерелье из множества тонких золотых листочков, брошь в виде изогнутых золотых змей с соединенными хвостами — соединял их довольно крупный изумруд, — и, наконец, что-то вроде шапочки, сотканной из золотых нитей.

— Я довольна, Копрей, — милостиво улыбнулась Ольга. — Эти украшения воистину достойны меня. С этого дня я буду покровительствовать тебе в делах.

— А откуда ты их взял-то? — поинтересовался я.

Неужели дом старика набит такими ценностями? Напроситься, что ли, к нему в гости в конце месяца?

— Это дар жреца твоего Терия, — с очередным поклоном сообщил дед. — Он кланяется тебе, великая Афина, и собирается прийти сюда с дарами и принести тебе жертву.

— Слушай же волю мою, Копрей, — после небольшой паузы заговорила Ольга. — И передай жрецу — покровительство мое с ним, а жертва мне сегодня не нужна. Этот герой, пока он здесь, заменит брата моего Геракла, Геракл же пусть отдыхает и набирается сил. Есть ли уже распоряжение царя Эврисфея о новом подвиге, какой должен совершить Геракл?

— Да, великая богиня! Царь желает, чтобы герой наш Геракл, сын Зевса, отправился в Аркадию Пелопонесскую.

Я заметил, что Ольга немного побледнела. Ну, и куда мы влипли? В первый раз жалею, что не интересовался древними мифами.

— Там, на Стимфалийском озере, завелись птицы, — продолжал Копрей. — Они опустошают окрестности, убивая людей и скот. Царь Эврисфей желает, чтобы Геракл уничтожил или прогнал Стимфалийских птиц.

Значит, хищные птицы. Не так уж и страшно. Было бы, если бы я не видел, как белеет лицо Ольги.