Войтович не дал ей закончить, подошел и крепко прижал к себе. Маленькая, хрупкая, Рита, как никогда, напомнила ему свою мать. Он уже давно не вспоминал о Марине, но сейчас перед глазами появилось ее смеющееся лицо. Войтович зажмурился и потряс головой, пытаясь избавиться от призрака прошлого. Щеки Риты раскраснелись от удовольствия, она поправила волосы и улыбнулась отцу, став еще больше похожей на мать. Войтович дотронулся до ее тонкого носа, такого же, как у Марины, задумчиво провел пальцем по маленькому подбородку.

– Я напомнила тебе маму? – спросила Рита. – Прости, не хотела тебя огорчать.

– Огорчать? Слава богу, что ты похожа на нее, а не на меня! – Он похлопал рукой по наметившемуся животу и рассмеялся.

Рита улыбнулась следом.

– Папа, ты скучал по ней? – осторожно спросила она, понимая, что обращается к запретной теме, но не могла остановиться. – Мы никогда не говорили о маме…

– Очень скучал, – отозвался Войтович. – Думал, что не переживу того, что она оставила нас, а главное – тебя. Но, как видишь, мы справились.

– При этом я стала алкоголиком, а ты так и не нашел нового счастья, – вздохнула Рита и направилась в свою комнату.

– Ты куда? – спросил Войтович.

Он вдруг испугался, что разговоры о матери испортили Рите настроение и теперь она весь день пролежит у себя в комнате, грустная и ко всему безразличная. Рита повернулась к отцу и развела руки в стороны.

– Одеваться, – сказала она. – Или ты думаешь, что я решусь выйти на улицу в халате? Да и лицо стоит приукрасить, – добавила она, подмигнув ему.

Войтович с облегчением вздохнул, поняв, что планы не изменились.

– Даю тебе час, – прокричал он ей вслед. – Потом жду в гостиной.

День был солнечным и теплым. Погода, словно почувствовав настроение отца и дочери, сделала их общение еще более приятным. Даже ветер, который в это время года обычно господствовал в городе, не беспокоил их. Настроение омрачал лишь тот факт, что они потеряли много лет, не пытаясь найти дорогу друг к другу. Войтович думал об утраченных возможностях и том раздражении, которое появлялось каждый раз, когда он смотрел на дочь, губящую свою жизнь. Рита же вспоминала обиду на отца за то, что он не уделял ей столько внимания, сколько она хотела. Оба испытывали вину за те чувства, которые носили в себе и которые не позволяли им говорить о любви. Флюиды нежности, много лет дремавшие в каждом из них, наконец вырвались наружу, и счастливые отец и дочь больше не скрывали своих эмоций. Войтович с наслаждением обнимал Риту за плечи, а она вздрагивала от радости каждый раз, когда он брал ее за руку.

Они долго бродили по улицам и со стороны производили впечатление счастливой пары. Рита со смехом заметила, что прохожие думают, будто они не отец и дочь, а влюбленные, на что Войтович ответил:

– Мне все завидуют. Еще бы! Такая красавица рядом.

– А когда ты с Ирмой, тебе тоже завидуют? – спросила Рита.

– Безусловно, – не раздумывая ответил Войтович. – Она ведь так же молода и красива, как ты.

– Папа, ты когда-нибудь думал о повторном браке?

Войтович надолго замолчал. Он не знал, что ответить. Во-первых, осознал, что подобная мысль никогда не приходила в голову. Во-вторых, Рита впервые спокойно говорила о его отношениях с другими женщинами, не злилась и не скандалила при этом, что несколько смутило.

– А ты приняла бы Ирму, если бы я сделал ей предложение? – наконец спросил он.