Войтович сразу догадался, что тот перешел к делу.
– Тебе нужны деньги? – спросил он. – Если так, только скажи, сколько?
– Ах, Павел! – рассмеялся Зеф, показав маленькие блестящие зубы.
«Чертова акула», – улыбнулся Войтович, чувствуя, что попадает под обаяние этого приятного на вид старика.
– Неужели ты думаешь, что мне нужна материальная поддержка? – продолжил Зеф и развел руки в стороны, намекая на нелепость подобного предположения.
– Тогда что?
Войтович удобно устроился на диване и обвел взглядом номер. Роскошный, так можно было охарактеризовать окружающую обстановку. Впрочем, Зеф не жалел денег на себя: он любил комфорт, который, по его мнению, отражался в цене. Чем дороже, тем лучше, считал Зеф, и почти всегда это соответствовало действительности. Однако иногда он ошибался. И их встреча была тому подтверждением. Внутренне Войтович чувствовал: предложение, которое выдвинет Зеф, будет слишком дорого стоить. Но кто из них будет платить по счетам, еще предстоит разобраться.
– Разговор пойдет о Генрихе, – сказал Зеф.
Голос его утратил дружелюбные нотки, стал жестким и отрывистым. И скрипучести в нем появилось еще больше. Он звучал, как старое колесо, готовое развалиться от ударов о камни, разбросанные по дороге.
– У меня есть сведения о том, что Генрих намерен оставить деятельность.
– Он сам сказал тебе об этом? – улыбнулся Войтович.
Зеф недовольно раздул ноздри, понимая, на что намекнул Войтович, и сокрушенно покачал головой.
– Ты знаешь, что Генрих ни с кем не общается после покушения, которое устроили на него десять лет назад. Его координатор летал в Лондон к Габи Тасман. Ходят слухи, что эта рыжая сучка возглавит «Аквилон» после отставки Генриха.
– И как это отразится на мне? – спросил Войтович.
– Габи упразднит твой сектор.
– Это твое предположение или у тебя был разговор с ней? – спросил Войтович, чувствуя, как внутри все начинает холодеть от возможных перемен.
– Пока только предположение. – Зеф внимательно посмотрел на Павла. – Но ты не мог не заметить, что в твой регион уменьшились поставки, да и от тебя просят не так много, как раньше. А ведь «синтетика», которой славится Петербург, весьма востребована в Европе. Тебя незаметно смещают, Павел.
Войтович молчал, обдумывая слова Зефа. Все, о чем он говорил, было похоже на правду. В последнее время товарооборот значительно уменьшился. Но была ли этому причиной реорганизация в «Аквилоне», мог знать только Генрих. А он ни с кем из управляющих секторов не общался напрямую. Все приказы от него поступали через Макса де Фриза – главного координатора, который не придерживался чьей-либо стороны. Он и его команда бесстрастно выполняли распоряжения Генриха. Слово «бесстрастно» наиболее подходило к описанию деятельности, которую осуществлял де Фриз. Он с одинаковым спокойствием наказывал и поощрял, убивал и миловал. Никаких эмоций, только действия, которые санкционировались самим Генрихом. Можно сказать, что Макс де Фриз был единственным связующим звеном между Генрихом и «Аквилоном». Генрих был кучером, который умело управлял упряжкой – секциями картеля, расположенными в разных частях Европы, а де Фриз являлся сбруей, которая, собственно, и держала упряжку лошадей в повиновении. Генрих никому не объяснял мотивов своих действий, он руководствовался лишь собственными соображениями, а остальные выполняли приказы беспрекословно. Почему никто не бунтовал? Всех устраивало подобное положение вещей. Генрих был мудрым управленцем, у него были серьезные связи: в полициях всех стран ЕЭС, в Интерполе, среди сенаторов, политиков, бизнесменов – всегда был кто-то «высокий», имея доступ к которому Генрих решал вопросы. Именно он придумал схему разделения рынка, которая успешно функционировала до этого момента. Каждая секция занималась определенным видом деятельности, не вмешиваясь в другие. Кто-то занимался марихуаной, другие – изготовлением синтетических наркотиков, третьи – кокаином, опиумом. Конечно, внутри каждой секции действовали свои законы, большинство кланов имело легальный бизнес во многих странах Европы, и эта вполне законная деятельность находилась вне контроля Генриха. Однако все, что касалось наркотиков, проходило только через него. Здесь никто и шагу не мог ступить, не отчитавшись при этом боссу. Конечно, кроме «Аквилона», существовали и другие преступные организации, но они не были такими успешными и тщательно законспирированными, как та, которой руководил Генрих. Он усердно охранял своих людей, и ни один из них не пострадал за последние двадцать лет, не считая бойни, которая произошла четыре года назад под Лимбургом. Тогда Генрих защищал себя, а заодно показал всем, что бывает с предателями, которые хотят навредить ему и «Аквилону».
– Как я понял, ты намереваешься сместить Генриха, – сказал Войтович.
Зеф Ноли пошевелил шеей, будто она затекла и болела. Лицо его стало бледным, но в нем не было ни тени страха или сожаления о том, что он собирается сказать.