С минуту ничего не происходило. Мне это говорило только об одном, поблизости таится кто-то не менее осторожный, чем мы: ждет, не услышал ли кто-нибудь его или, что еще хуже, их. Дед опять хотел что-то сказать, я это почувствовал и сжал свободной рукой его плечо. Причем сделал это вовремя. За воротами раздались чавкающие звуки лошадиных копыт по грязи. Потом кто-то негромко сказал:

— Regarde, il y a une izba par la.

— Чего он говорит? — в самое ухо, спросил меня старик.

— Говорит, что видит впереди избу, — перевел я.

— Француз? — задышав мне в самое лицо.

— Не знаю, — ответил я, осторожно, без щелчка, взводя курок, — может быть наш офицер.

— Здесь они, я точно знаю, — сказал другой человек по-русски.

— Qu "est-ce qu "il a dit? — первый голос спросил у кого-то еще, что сказал русский.

Сомнений что это французы у меня, не осталось. Наши дворяне худо-бедно родной язык понимали.

— Il a dit qu"ils sont ici, — перевел новый участник разговора слова предателя.

Я всунул старику в руки мешающий мне второй мушкетон и приготовился к бою. Французы столпились перед воротами и переговаривались так тихо, что понять слов было невозможно. Стрелять в темноту я не решался, заряд мог пропасть даром, а их у меня было всего два. К тому же понять, сколько нападающих я пока не мог, единственно, в чем был уверен, что их больше трех.

Время шло, напряжение нарастало. Старик начал пятиться, чтобы оказаться у меня за спиной. Я его, задержал и поставил рядом. Наконец французы на что-то решились, и командир приказал начинать «Allez-y!» — он сказал, чуть громче, чем, следовало. Видимо сам боялся предстоящего дела.

По промокшей земле зачавкало сразу несколько ног. Я прицелился в сторону ворот и спустил курок. Сухо щелкнули кремни, и двор озарился короткой вспышкой выстрела, Сосчитать нападавших я не успел, увидел только несколько силуэтов. Разрядив ружье, я тотчас бросил его наземь, выхватил у хозяина второй мушкетон и выстрелил снова, В ответ прогремело несколько пистолетных выстрелов, и на дороге раздались крики.

— Embuscade! Reculez! — закричал командир, предупреждая о засаде и командуя отступление.

В это момент с треском распахнулась дверь избы. Опять раздались два пистолетных выстрела, Стреляли теперь с нашей стороны, но кажется, напрасно. Французы уже оказались в седлах и ускакали. Вслед им ростопчинская охрана сделала еще несколько выстрелов.

— Что случилось? Кто стрелял? — спросил голос Ростопчина.

— На нас напали французы, — ответил я, — и навел их кто-то свой.

— Не может этого быть, — сердито сказал имперский граф, — русский человек не способен на предательство!

Я не стал возражать, поднял с земли брошенный мушкетон и пошел осматривать место сражения.

— Ваше сиятельство, тут лежит человек! — крикнул один из охранников.