— Дым печной, — определила она.

Чем печной дым отличается от дыма, скажем, костра, я не знал и поверил ей на слово. Где-то слышал, что у женщин обоняние на порядок лучше, чем у мужчин.

— Смотри в оба, — предупредила она, — мы к чему-то подъезжаем.

Я опять принюхался, и мне показалось, что действительно воздух немного пахнет дымом.

— Видишь околицу? — опять спросила Матильда.

— Ничего не вижу, — сердито ответил я.

— Да вот же она!

Мне сделалось обидно, что и обоняние, и зрение у нее лучше, чем у меня. Матильда на мой тон внимания не обратила и поставила в известность:

— Слева от нас изба. Будем проситься на ночлег?

Я остановил лошадь, спрыгнул на землю, пошел туда, куда она указала, и скоро действительно, натолкнулся на бревенчатую стену. Теперь ориентироваться стало легче, я пошел вдоль нее, пока не нащупал дверь. На стук скоро откликнулся старческий голос, спросил, как водится:

— Кого Бог несет?

— Хозяин, пусти двух путников переночевать, — попросил я.

— А кто такие будете?

— Военные, сбились с пути.

Старик затих, видимо о чем-то думал, потом неуверенно, сказал:

— Я бы пустил, да места у нас мало.

Я намек понял и сказал, что мы заплатим. Обещание его заинтересовало, но сразу он не согласился и уточнил:

— А чем платить будете?

У меня ничего кроме французских денег не было, и я замешкался с ответом, вместо меня в торг вступила Матильда:

— Ассигнациями.