Интересно, что шиваиты добавляют к рассказу о великом подвиге Вишну славословия в честь своего патрона: «Из морской глубины пошел густой ядовитый дым, вырвались языки пламени и появилось грозное чудовище с горящими волосами. Его дыхание обожгло Вишну, богов и демонов. И задрожал от страха Вишну…» Именно в этот критический момент и появляется на сцене Шива, чтобы объяснить богам и демонам роковую ошибку: «Вместо напитка бессмертия мы сбили напиток гибели, сильнейший яд, который грозит уничтожить весь мир и который предлагает: выпейте меня или я вас поглощу! Даже сверкающий, как сто полных лун, Вишну почернел от одного его дыхания… И сказал тогда господин мира: «Я выпью яд и избавлю вас от болезней и страха».
Так он и поступил, когда примчался к морю на своем верном Нанди. Яд не причинил ему особого вреда, оставив по себе лишь памятную метку: горло Шивы сделалось густо-синим. Синегорлый стало новое имя его.
Несколько позднее я расскажу о своей встрече с Синегорлым владыкой, представленным в облике Вишну. Вишнуисты приняли, таким образом, шиваистскую добавку, но переиначили ее на свой лад. Так общими усилиями противоборствующих сект творилась противоречивая мифология богов тримурти, напоминающая «Диспут» Генриха Гейне, где капуцин и раввин спорят о мощи своих богов…
Приняв обличье вепря, Вишну извлек землю из первозданной пучины, подменив тем самым творца; сделавшись нарасинхой (помесь человека со львом), победил демона Хиранья-кашипу, который чуть ли не силой вырвал охранную грамоту у того же Брахмы; обратившись в уродливого карлика, завоевал для богов все три мира. Это была последняя из «странных» аватар Вишну. Далее он воплощался уже лишь в человеческий образ. Передав всю власть над мирами громовержцу Индре, он оставил первозданные бездны и занялся непосредственно грешной землей. Поэтому люди особо почитают эти его последние воплощения. Это стойкий воитель Парашурам, сын мудреца и принцессы, это Рама, герой «Рамаяны», и конечно же чудесный Кришну.
Последней земной аватарой под давлением обстоятельств был признан Гаутама, ставший Буддой - основателем мирового вероучения, завоевавшего миллионы ревностных почитателей. Вместо того чтобы вступить в борьбу с новым богом, жрецы Вишну включили его в лоно своей религии. Буддийские проповедники, как мы вскоре увидим, отплатили им той же монетой.
Но вынужденное слияние редко бывает органичным. Признав буддизм как факт, брах-манисты не приняли его основных заветов. Особенно резко обрушились они на те места учения, в которых отрицались кастовые различия между людьми. Таким охранительным духом проникнута «Агни-пурана», где говорится о том, что демоны, отрекшиеся под влиянием Вишну в образе Будды от вед, поспешили и других отвратить от истинной веры, «совершали злые поступки» и «принимали еду от низких людей». Последнее особенно важно, поскольку здесь виден прямой намек на неприкасаемых. Для правоверного индуиста нет осквернения страшнее, нежели совместная трапеза с людьми низших каст.
Подобная ограниченная дискредитация девятой аватары выглядит особенно уместной, когда знакомишься с предсказаниями «Агни-пураны» по части десятого, грядущего воплощения: «В конце темного века наступит полное смешение каст, среди людей возобладают негодяи. Под видом религии станет проповедоваться безверие. Варвары-владыки будут эксплуатировать народ. И тогда явится Калка в латах и с оружием, наведет порядок, восстановит достоинство четырех варн и четырех жизненных стадий».
Целиком направленная против буддизма, «Агни-пурана» в наши дни стала в устах реакционных клерикалов лишним поводом для поношения прогрессивных мероприятий республики, сделавшей всех людей равными перед законом. Древние мифы тоже служат средством политики.
Известны случаи, когда в разных штатах Индии за аватару Вишну принимали реальных исторических лиц, снискавших известность стойкостью в борьбе с угнетением и несправедливостью. В качестве примера такого «обожествления задним числом» можно привести молву о Ганди, который при жизни многими считался святым, а ныне почитается как воплощение божественной эманации.
Все возвращается на круги своя. Живая мифология с неизбежностью продолжает творить новые мифы. Вращается чакра - божественное колесо.
Знаки трезубца, выбитые в скалах, проводят к заброшенным алтарям бога огня Агни. Железные трезубцы на перевалах отметят тайники, где ищет уединения Шива - хозяин гор. В ритуале шиваизма постоянно господствует мотив рождения и гибели вселенной.
В поэме «Шивамахимнастава» («Хвалебная песнь великому Шиве») он предстает в мрачном образе, отличном от четырехрукого Натараджи - Владыки танца: