— Слушай, я... Хочу извиниться за вчерашнее.

— Извиниться? — удивленно переспросила Ника, обернувшись ко мне.

Я с трудом выдержал ее пристальный взгляд.

— Именно так. Извиниться. К сожалению, я толком не помню, что было ночью, но...

— Извиниться за что? — снова упрямо спросила кошка.

Я вздохнул, присаживаясь на край стола.

— А шут его знает, — совершенно искренне сказал я. — Но наверняка есть за что. Потому что... Где-то глубоко внутри меня не отпускает ощущение чего-то неправильного. Если б я мог...

Ника вдруг шагнула ко мне и прижала свои прохладные пальчики к моим губам.

— Не говори! Не нужно. Не помнишь — так и вспоминать нечего, — шепотом проговорила она.

Потом опустила глаза и, покраснев, добавила:

— Я... сама мало что помню. Будто тоже была пьяна. Но то, что осталось в моей памяти, мне приятно. Хоть и неловко. А значит, извиняться тебе не за что.

Она порывисто обняла меня за шею, а потом бесшумно выскользнула в дверь.

Я только руками развел.

Так, ситуация становится все чудесатее и чудесатее...

Тут ко мне заглянул Рыжий. Убедившись, что кроме нас в спальне больше никого нет, он с ехидной физиономией проговорил:

— Но ты, конечно, сегодня дал с утра! Или, вернее, ночью. Ну или, точней, тебе дали...

Прикрыв поплотнее дверь, я шагнул к Рыжему и проговорил:

— Ехидничать прекращай?

— Да я чего? Я ничего, это просто от зависти у меня слюна с губ капает! — со смехом ответил мне приятель.

— При всей нашей дружбе, если брякнешь чего-нибудь лишнего на людях — не прощу, — на полном серьезе сказал я. — Потому что дело не только меня касается.