Старик еще был бледным и морщился от боли, но шов, сделанный Сигурдом, держался, и признаков воспаления видно не было.

– А я все равно спокоен, – снова сказал Гендил, – и давайте закончим на этом.

– Я напомню тебе эти слова, когда мы встретим во фьорде один из драккаров ярла Рандвера, – проворчал Улаф.

Все тут же прикоснулись к амулетам или рукоятям мечей – то, что холодное железо отгоняет злых духов и невезение, знали все.

Они не встретили никаких кораблей, и «Выдра» благополучно доставила их, раскрасневшихся и потных, к необитаемой юго-западной оконечности острова, где они вытащили лодку на берег и спрятали ее среди деревьев в одном броске камня от воды. Они не хотели рисковать и заходить в гавань на северной стороне острова, опасаясь, что их могут поджидать там люди ярла Рандвера.

– Щиты не берем, – сказал Улаф Свейну, который взял свой щит и собрался привязать его на спину. – Копья и шлемы тоже.

– А твоя бринья? – спросил Локер.

– Останется здесь, – ответил Улаф, что было совсем не просто понять воину вроде Локера, который продал бы родную мать за возможность владеть бриньей. – Возьмите свой самый любимый клинок. Все остальное будет здесь с Солмундом и лодкой. – По лицу старого шкипера промелькнуло облегчение, потому что он был еще очень слаб и не рвался участвовать в том, что задумали Улаф и Сигурд. – Нам совсем не нужно, чтобы ублюдок, который порезал Солмунда, узнал его.

– Если увидите этот свинячий член, скажите ему, что два его пальца у меня, если они ему еще нужны, – ухмыльнувшись, сказал Солмунд. – Третий я скормил своему псу.

– Постарайтесь не высовываться и не лезьте на рожон, – наставлял Улаф. – Если спросят, мы из Люсефьорда.

– Если только тот, кто спросит, сам не оттуда, – вмешался Гендил. – Тогда вы из Ставангера.

– И как мы узнаем, что тот, кто спрашивает, из Люсефьорда?

– Рассчитываясь за рабов, он будет ворчать, что серебро – это серебро, и попытается всучить продавцу скумбрию, – пояснил Локер, вызвав смешки своих товарищей, которые уже засовывали ручные топоры за пояса или пристегивали мечи.

– Держитесь в толпе, постарайтесь стать незаметными, – продолжал Улаф, потом приподнял одну бровь и взглянул на Свейна, которому и в снежной лавине было бы непросто спрятаться. – Кого бы вы ни увидели на помосте, ничего не предпринимайте.

Он посмотрел каждому в глаза, понимая, что им будет совсем не просто видеть жителей Скуденесхавна закованными в цепи на помосте для рабов. И еще труднее просто стоять и чесать задницы вместо того, чтобы прикончить тех, кто превратил их односельчан в живой товар.

К счастью, кроме Сигурда, только у Герта люди Рандвера угнали родственницу. Сигурд сурово на него посмотрел и сказал:

– Если твоя двоюродная сестра тут, мы постараемся ее освободить, Герт. – Он завязал волосы в хвост и добавил: – Но сделаем это с умом.

Герт кивнул, но Сигурд достаточно хорошо его знал, чтобы понять, что кивок вовсе не означал согласие или принятие. Некоторые овцы были умнее Герта, но все знали, что его полезно иметь на своей стороне во время схватки, а Сигурду сейчас, как никогда, требовались надежные бойцы.

– Может, тебе стоит остаться здесь, с Солмундом, дядя? – предложил Сигурд, потому что Улаф был совсем не похож на крестьянина, купца или ремесленника. Взглянув на его широкие плечи и грудь, любой понял бы, что этот человек зарабатывает себе на жизнь мечом. Даже слепец догадался бы, что он воин, – так же точно, как запах дыма скажет, что где-то рядом горит огонь.

– Ты не в своем уме, парень, если думаешь, что я позволю тебе ввязаться в драку с вонючками ярла Рандвера, а сам буду сидеть тут вместе с морским козлом и рассуждать о том, что вода мокрая. – Он ткнул пальцем в Солмунда, который в ответ проворчал что-то сердитое. – Твой отец ждет меня в чертогах Одина и снесет мне голову, если я допущу, чтобы с тобой что-то случилось.