А у Смелого заряда в браслете осталось ещё меньше. Меньше на три броска. Мне их хватит, чтобы победить.

Я ждал. И не отвлекался. Ни на трибуны, ни на глашатая, ни на собственные мысли.

Бросил, принял на щит. Я не спешил. На снаряд противника отвечал своим. Знал, что этого достаточно для победы.

Главное — не допустить ошибку.

Бородач перестал улыбаться. Попытался сжечь мне ноги. И совершил четвёртый промах.

Я замахнулся, чтобы бросить огонь. Большой снаряд зелёного сорвался с места и рванул ко мне. Никогда не видел такого резвого старта! Разделявшее меня и бородача пространство снаряд преодолел почти мгновенно. Я едва успел преградить ему путь щитом.

Но отбить летевший за ним следом малый шар не успел. Едва увернулся от него! Почувствовал на лице боль ожога. Метнул свой огонь.

Щит противника моргнул и исчез.

Глаза Смелого широко открылись. Бородач зарычал. Успел бросить в меня снаряд.

А мой снаряд отбил рукой. Продлил себе жизнь. Заорал от боли.

Трибуны взвыли. Я увидел, как зрители за спиной зеленого вскочили со своих мест. И бросил новый снаряд.

Бородач замолчал, когда мой шар сжег ему лицо. Смелый взмахнул руками и повалился на спину. Изогнул спину дугой. И тут же расслабился.

Всё.

Я выжил.

И победил.

Развеял снаряд, который приготовил для нового броска. Утер со лба пот. Смочил языком сухие губы.

Смелый не шевелился. Испускал аппетитный аромат жареного мяса, смешанный с запахом палёной шерсти. Мёртв.

В голове бушевала чуждая мне радость.

«Убил! Убил!»

Я понимал, почему радуюсь. Сжал кулаки. Не глядя на трибуны зашагал к дверному проёму, у которого стояли вар Брен (улыбался) и командир зелёных (этот сверлил меня недовольным взглядом).