— Что вы сказали, капитан? — переспросил Антуан.
— Так, стишки на досуге, — Дикстра поднялся. Системные часы показывали полчетвертого. Надо продержать всего полтора часа.
— Вызывай Бойера, Рыжик. Он обещал вертушки полчаса назад.
— Стихи? — изумился связист. — Дайте почитать.
— База, Рыжик, база. — Дикстра опустил лицевую панель. — Стихи потом.
— Капитан, вертушки только вылетели, — спустя минуту отрапортовал связист. — Будут через полчаса. На Бойера переводить?
— Не надо, он и так в курсе. Сообщи, что пока потерь нет, но будут, если мы не дождемся поддержки с воздуха. У них, на базе будут, — уточнил Герт, изучая позиции противника. Его беспокоила группа, оторвавшаяся от основных сил и забравшаяся довольно далеко на восток.
«С фланга решили зайти, — подумал Дикстра. — Без этой сенсорной сети было бы худо. Но как закрыть дырку?»
Для Жозефа и Луи у Дикстра запасных боекостюмов не было, поэтому они держались рядом с Дидье и работали по его целеуказаниям. Отправлять всю троицу на перехват — неразумно, срывать с места юнита — тем более. Он был их единственным козырем.
— Дидье, присматривай за этими ребятами, — Герт скинул медику оперативный пакет. — Могут заглянуть.
— Понял, буду гостеприимен, — короткая передышка пошла сержанту на пользу. — Как самочувствие, капитан?
— Терпимо, — соврал Герт. Проклятые «гвозди» не давали ему даже вздохнуть спокойно — боль под лопаткой становилась невыносимой.
— Капитан, вам осталось максимум четыре часа, — серьезно сказал Дидье. — Как вы еще на ногах держитесь?
— За ветки хватаюсь, — отмахнулся Дикстра и согнулся пополам — грудь прострелил сильнейший спазм боли.
— Капитан, капитан? — голос Дидье бился в наушниках, а Герт, беззвучно шипя, вогнал в предплечье шприц с «колыбельной».
— Норма, — выдохнул он. Боль неохотно отступала.
— Да? — с сомнением отозвался сержант. — А у меня индикатор самочувствия совсем другое показывает. Капитан, надеюсь, вы себе ничего не вкалываете? Блокиратор с антишоковыми препаратами не сочетается.
— Противник в зоне поражения. Работаем! — отрубил Герт, бросая тело во тьму джунглей, навстречу набегающей волне безумия: палящего из всех стволов, сверкающего лезвиями мачете, рвущего искаженными ртами душный воздух ночи.
Глава шестнадцатая
Нерасчлененность, слитность бытия расслоилась, и из мерцающего урагана, в котором слились воедино все пять человеческих и десятки машинных чувств, выявилась, собралась в сияющую точку самосознания структура…