Так дальше еще смешнее. Например, занимают белые станцию. Комиссары и им сочувствующие активно разбегаются. А служащие станции, в полном составе, становятся на довольствие к белым. Тут – бах! Красные наступают. В этот раз, разбегаются уже белые с сочувствующими, а станционные служащие, даже не моргнув глазом, получают паек и зарплату уже от красных. Причем, это вообще не считается, какой-либо изменой! Так – рядовой жизненный эпизод. Единственно что, каждый флаг ставит на этой станции своего военного коменданта, который осуществляет общее руководство, ни в коем случае не влезая в тонкие технические вопросы.

Периодически, железнодорожники, начинали бузить. Или паек маленький, или денежное довольствие недостаточно, или вообще – переработок слишком много, а платят за них слишком мало. Тогда, к ним применяли репрессии. Но, довольно мягкие. Правда, под горячую руку могли и шлепнуть особо горластого, только это случалось крайне редко.

То есть вы представляете себе этот рай, для шпионов и разведчиков? Да у меня, даже сомнений не было, что каждый второй, если на каждый первый служащий, активно работает на понравившуюся ему сторону. И красные, и белые это отлично понимали, только вот, арестовывали лишь наиболее наглых Штирлицев. Да и тех, приходилось периодически отпускать, если им замены не было, а работали они на важном техническом посту.

Тут мои размышления прервал простуженный голос:

– Браток, огоньку не найдется?

Оглянувшись, я увидел отчаянно усатого парнягу, лет под тридцать, в солдатской форме. Тот, стоял с кривой "козьей ногой" в руке и вопросительно смотрел на меня.

– Конечно… – дав ему прикурить, покрутил коробок в руках и протянув его бойцу, добавил – держи. У меня еще есть.

– Благодарствую.

Постояли. Помолчали. Парню, видно, было неудобно уходить сразу, после получения презента и он, глянув, на мою уже потрёпанную шинель, спросил:

– С фронта?

Я вздохнул:

– Давно уже…

– А мы вот, только сейчас, всей своей кумпанией, решили до дома добираться.

Кивнув в сторону, он указал на группу людей в форме, оккупировавшую две станционные лавки.

– И откуда вы?

– С Волги. Почти все земляки. Так что сейчас вот до Ростова доберемся, а дальше и до Царицына доедем.

Тут, нашу содержательную беседу, прервали какие-то вопли, раздававшиеся с улицы, подходящей к вокзалу. Сначала было непонятно, что там происходит, но потом я разглядел толпу человек в двадцать и лошадь, к которой что-то было привязано. Толпа была вооружена, а когда они подошли ближе, стало понятно, что к лошади привязан человек. Судя по всему, уже труп, так как безмолвно волочился за коняшкой, не подавая признаков жизни. Какая-то баба, взвизгнула:

– Ой люди, что деится. Убили! Как есть, убили!

Из толпы, ей ответили:

– Цыц, дура! Ентот поп, супротив савейской власти замышлял. Вот, теперича и ответил за все!