Слесарю эта сцена не по душе пришлась, но надо ему должное отдать, мужик мяться не стал, смотрел прямо в глаза бандиту. Что-то мне подсказывает, что дядька этот не промах и наверняка имел дела с криминалом до этого.
— Короче, слесарек, к вечеру делаешь нам тачку в счет будущих побед, а там уже дальше че как — отдельно решим, — выдал Муха.
Самостоятельный, блин.
Хозяин мастерской промолчал, может, и хотел что сказать, но не успел. Я посчитал нужным вмешаться. Подошел к Мухе, приобнял его за плечи и в стороночку отвел, дабы один на один перетереть.
— Брат, ты давай, велосипед не придумывай. Мужик честный, нечего его кидать на бабки с порога, — объяснил я бандиту. — Зауру завтра о точке новой расскажем, а там — ставить его на бабки или нет, не нам решать.
— Че не нам-то? — от души возмутился Муха. — Он тут бабки в своих гаражах лопатой гребет, а делиться — не делится.
— Ну вот Заур и скажет, с кем и сколько, лады? А пока сколько мастер скажет, столько заплатим, ты же хочешь, чтобы нам тачку к вечеру сделали? Вот и я тоже хочу.
Мой помощничек, видимо, вспомнил, как грозен был Заур из-за тачки, и немного примолк.
— Вот хрен его знает, я бы его прессанул, — произнес Муха уже не так решительно, затылок поскреб, задумчиво оглядывая гаражи мастерской.
— Скажут прессануть — прессанем, сейчас же не будем самоуправством заниматься, — заключил я.
— Как скажешь, брат, — тут он вдруг хитро прищурился: — А если Заур предъявит, что это мы чинилу сразу на бабки не поставили?
— Вот когда спросит, тогда я и отвечу.
Мухе было нечего возразить. С моими аргументами он согласился. Я же не хотел слесаря напрягать с порога. Мужик простой, у него по жизни без крышевания проблем хватает, не от хорошей долив мазуте ковыряется. Кладбищенские же и без его подгона проживут. Так что рассказывать Зауру об этом кустарном сервисе на самом деле я вовсе не собирался.
Слесарь уже свистнул своих ребят к «девятке», проводил своеобразную летучку — с какой стороны к тачке подойти, как начать да чем закончить. По-любому наш разговор с Мухой слышал, потому что расслабился сразу — пронесло.
— Во сколько приходить-то за тачкой? — уточнил я.
— Часикам к восьми закончим.
На том и порешали. По сути, нас с пацанами здесь уже ничего не держало, и я хотел им предложить пойти какую-нибудь кафешку найти поблизости, дабы брюхо набить, а то жрать больно охота. Но задержался, заинтересовался «Москвичом», который, судя по всему, умельцы решили разобрать на запчасти. По крайней мере, решили двигатель снять. Я подошел ближе, на работу взглянул и быстро смекнул, чем на самом деле слесаря тут занимаются. Из инструмента, что оставил слесарь, ковырявшийся в «Москвиче», тут лежали «цифры», там же кучка шарошек разной формы.
Хе-хе, вот тебе и криминал, недалеко тут от моих пацанов ушли. Болванки-клейма забрякали под моими пальцами. На бабки, может, никого народ здесь не ставит, но судя по тому, что я вижу — обувают по-черному. Номер двигателя мастера перебивали, и явно делали такое не впервые. Похоже, хотели «Москвич» не на запчасти разобрать, а лоху первому попавшемуся толкнуть — вот тебе и честные труженники. Молодцы, ребята, и по любому по ушам ездят, что самостоятельные.
Такие спецы могут в будущем пригодиться, поэтому я решил намотать на ус. Заодно к себе этого самого Ильича подозвал.
— Номер перебиваете? — спросил я у него в лоб.