— Да, две девочки. Они закончили Секретарский колледж Кирка и устроились на хорошую работу. По — моему, сейчас так много ученых пишут докторские по социологии, что дочкам приходится работать не меньше, чем кассирам в супермаркетах, ведь хорошие секретари — большая редкость.

— Так и есть, — ответила Милли с теплотой. — Да и вашему мужу повезло: не надо платить за университет.

— Да, это тоже важно, — спокойно ответила миссис Тинкерман.

Принесли персиковый пирог. Вкуснятина! «Бедняжка, — думала Милли, наслаждаясь тающим мороженным, покрывавшим еще горячий пирог. — Она даже не испытывает ненависти к своему мужу, она его просто не любит. Как же ужасно, если приходится делить одну кровать с таким человеком. Хотя, возможно, она и не делит. Будь я на ее месте, то научилась бы храпеть как можно громче».

«Пришло время речи», — подумал Кармайн, ерзая на стуле.

— Эм — Эм следует отказаться от этой глупой задумки с главным столом, — сказал начальник пожарной службы, Билл Мерфи.

— Я с тобой согласен, Билл, — ответил Кармайн. — Но все же объясни: почему?

— Для начала, высокий риск пожара. Слишком мало места для сидящих по обе стороны стола людей. Я весь вечер за ними наблюдаю. Чтобы выйти из — за стола, им приходится отодвигать назад стулья, и края мантии некоторых из них периодически оказывались на плечах сидящих ниже, за вторым столом. Наверняка это сильно раздражает. Тебе бы хотелось ощущать на себе полы отделанной золотом мантии Эм — Эм? Или этого высокомерного ублюдка, который стал новым деканом издательства? Скажи мне, почему Чабб считает, что представители города обидятся, если их не пригласят на ежегодный вечер? Да плевать мы с Джин — ни хотели. Субботний вечер только наш! Мы заранее договорились, чтобы нам не подкидывали на субботу внуков, и что? В результате мы здесь! Еда хорошая, но Джинни и сама может пожарить треску.

— Потрясающая оценка банкета, — с улыбкой отметил Фернандо.

— Мне кажется, что в ощупывании мантий выбегающих в туалет совсем нет необходимости, — продолжил Билл. — Здесь на полу достаточно места, чтобы поставить четвертый стол, и даже пятый. Тогда бы они смогли поместить на подиуме мраморные бюсты Томаса Пейна[15] и Элмера Фадда[16], украсив их лилиями и орхидеями.

— Единственный, кому действительно не нравится, когда касаются его мантии, это наш новый декан, — заметил Кармайн, подмигивая Дездемоне, у которой глаза уже слипались. «Ну же, Эм — Эм, выключи обогреватели!»

— По словам Милли и Джима, Тинкерман презирает весь мир, — сказал Патрик. Сделав глоток, он поморщился. — Почему они всегда готовят такой отвратительный кофе?

— Сотрудникам Издательства Чабба не нравится их новый декан, — внес свою лепту Манфред Мейю. — В городском совете его считают чем — то вроде Джозефа Маккарти[17] — охотником не на коммунистов, но на ведьм. На неверующих.

— Не отказался бы посмотреть, как глава академического издательства охотится на ведьм, — вставил комиссар Сильвестри.

— Все возможно, Джон. Об этом говорят до сих пор.

— Тогда почему я даже намеков не слышал? — требовательно спросил комиссар.

— А потому, Джон, — рискнул вступить Манфред, — что ты, подобно орлу, восседаешь на самом верху своей башни. И то, что она построена из кирпича, а не из слоновой кости, — лишь дань архитектурной реальности. Для нас, живущих внизу, она всегда — башня из слоновой кости. Если Кармайн и Фернандо не скажут тебе, то ты и не узнаешь. И не говори Джин Теско! Ей на рот нужно повесить титановый замок.

Глория Сильвестри опрокинула свой кофе, и Кармайн с Фернандо засуетились вокруг нее, чтобы не добавлять ничего в ответ или — чтобы не встретиться глазами с комиссаром. Мастерски, Манфред!

Моусон Макинтош выпустил из рук шнур с очками для чтения, обвивающий его шею, и сложил вместе листы с заметками к речи; он был замечательным оратором и с легкостью мог импровизировать, если хотел; сегодня, согласно заметками, речь его обещала быть недолгой.

«Не очень он торопился», — подумал Кармайн, почувствовав дуновение холодного воздуха. ММ выключил термостаты, а значит, больше никто не будет дремать в душном зале. Дездемона сейчас взбодрится, как и все остальные женщины, одетые гораздо легче, чем облаченные в мантии мужчины.