Когда они закончили обыск, обеденный стол был завален порнографическими журналами и кассетами, а также видеотехникой. Здесь же лежали черный парик, женская одежда и личная записная книжка Мора с телефонными номерами. К этому моменту Ролленбергер несколько поостыл, очевидно, потратив время не только на обыск, но и на размышления.

– Ну ладно, – сказал он, когда все собрались вокруг стола, разглядывая его содержимое. – Что же у нас есть? Прежде всего – уверены ли мы, что Мора не наш клиент?

Его взгляд остановился на Босхе.

– Так что вы думаете, Босх?

– Вы уже слышали мой рассказ. Он все отрицал, а то, что было на последней кассете, которую он заставил меня стереть, никак не стыкуется с Последователем. Там все делалось по согласию, хотя и парень, и девушка явно несовершеннолетние. Он не Последователь.

– Тогда кто же он?

– Человек, у которого не все в порядке. Я думаю, он слишком долго проработал в отделе нравов. В результате он просто сломался и начал снимать свои собственные фильмы.

– Он что, их продавал?

– Не знаю. Вряд ли. Подтверждений этому нет. На той кассете, что я видел, он не слишком прятался. Думаю, он снимал это для себя. И не ради денег. Здесь все гораздо сложнее.

Все молчали.

– Мне кажется, – продолжал Босх, – в какой-то момент он почувствовал за собой хвост и начал избавляться от улик. Сегодня вечером он, вероятно, играл с нами, пытаясь понять, чего же мы от него хотим. От большей части улик он избавился, но если вы возьмете любое имя из его телефонной книжки, то я готов спорить, что легко размотаем это дело. В некоторых случаях здесь только имена. Отследите их, и вы, вероятно, найдете детей, которых он использовал в своих видеофильмах.

– Не надо, – сказал Ролленбергер, когда Шихан потянулся за телефонной книжкой. – Если кто-то и будет этим заниматься, так это ОВР.

– И что они будут с этим делать? – спросил Босх.

– Что вы имеете в виду?

– Это все плоды с отравленного дерева. Обыск и все остальное. Все это незаконно. Нам нечего предъявить Мора.

– И вместе с тем мы не можем оставить ему жетон! – резко сказал Ролленбергер. – Он должен сидеть в тюрьме.

Наступившее молчание было прервано хриплым, но отчетливым голосом Мора. Тот каким-то образом сумел освободиться от кляпа.

– Босх, Босх! Я хочу заключить сделку. Я сдам… – Тут он закашлялся. – Я сдам его тебе, Босх. Ты слышишь меня? Ты меня слышишь?

Тогда Шихан направился к лестнице, начинавшейся в нише прямо рядом со столовой. «Сейчас я задушу этого гребаного козла», – ворчал он.

– Подождите! – приказал ему Ролленбергер.