Дженкинс зажег фонарь и осветил невысокие своды резким ярким светом. В конце прохода находился огромный колодец. К лебедке был прикреплен огромный челнок, в который могло поместиться несколько человек.
— Эх, не очень хорошая история у этой шахты, но до другой у нас времени нет добираться, — сказал Дженкинс, залезая в челнок.
Я аж на месте застыла. Они с Чарнизой точно не родственники?
Мужчина недоуменно посмотрел на нас. Дима тоже застыл на месте.
— Здесь обвал был лет пять назад, — продолжил изобретатель. — Много человек умерло, но мы пойдем в другую сторону.
Обрадовал. Но я и так знаю одного мертвеца. Разве могут меня напугать еще несколько?
***
Дима помог мне сесть в челнок, предварительно проверив его. А сам сидел напряженный, уставившись в одну точку. Я взяла его за руку и прижалась к нему. Понимаю его тоску о брате. Я и сама очень волнуюсь, что уже сколько времени без сестры, которая для меня все.
— Сколько погибших? — спросил Дима, посмотрев на Дженкинса, севшего напротив нас.
— Три сотни, — ответил тот, уткнувшись в планшет.
— Эти шахты принадлежали нашей семье, — сказал Дима.
— Ясно, — я прижалась лбом к его плечу.
А возле Дженкинса сидела Чарниза. Она уже стала чуть лучше видна.
Лебедка натужно тряслась и скрипела, пока спускался челнок. Мы опустились уже, наверное, метров на пять, и наконец остановились.
От места, где мы спустились, в разные стороны шло пять ответвлений. Дима подошел к стене и нажал на что-то — послышался треск и загорелся желтоватый свет. Всего лишь в трех ответвлениях. Хоть это сужает круг поисков.
— Если я не ошибаюсь, нам туда, — сказал Дима, указывая на темный проход.
— Господин Коргар, если свет не горит, то, скорее, там и был завал. По карте шахты, чмалхым растет как раз там, где вы показали. Если он не разросся еще больше.
Раздался протяжный вой. У меня чуть сердце в пятки не ушло, и я прижалась к Диме.
— Чмалхым сохраняет трупы, — нахмурился Дженкинс.
Чудесная новость. Мне и так тяжело тут находиться. Такое ощущение, что стены давят, а из ответвлений полезут мертвецы.