Окинув взглядом молодых людей, женщина заохала:

— Бога ради, простите. Он у меня совсем не агрессивный.

— Похоже, Боня считает иначе, — произнёс Рустам, не сводя глаз с лежавшей на нём незнакомки. — Девушки сверху, конечно, восхитительны, но я всё же предпочитаю доминировать, — улыбнулся он.

На её лице промелькнула тень смущения, и она поспешила подняться на ноги:

— Прости. Я… Прости.

— По-моему, слишком много «прости» за последние несколько секунд, тебе не кажется? — уголок губы подёрнулся в улыбке.

Тедеев с интересом изучал милое лицо, видя, как щёки покрываются румянцем. Слегка пухлые губы, покрытые бледно-розовым блеском, сомкнулись, выдав виноватую улыбку, а в светло-голубых глазах отразилась растерянность.

— Я — Рустам, — представился он, протянув правую руку и тут же поменял её на левую.

— Василиса, — ответила Гущина. — Ты — левша?

— А у тебя на их счёт пунктик?

— Не задумывалась, если честно. Однако левша из повести был рукодельным, не смотри, что косой.

— В таком случае, мне до него далеко, — мелодично рассмеялся Рустам.

— В плане косоглазия?

— В плане рукоделия. Я — криворук, — пояснил он, не прекращая улыбаться.

Вася демонстративно опустила глаза на их пальцы и с уверенностью произнесла:

— Надо же, а сразу и не скажешь. Тогда я — кривоног, раз оказалась на тебе.

Тедеев смерил её нарочито оценивающим взглядом:

— Надо же, а сразу и не скажешь.

Между ними повисла пауза, а затем они вместе громко рассмеялись. Рукопожатие явно затянулось, причём на неприлично долгое время.

— Был рад знакомству, Василиса. — В глазах Рустама по-прежнему плясали искры, словно ему было известно нечто, неведомое ей одной, и он наслаждался комичностью момента.