В груди больно сжалось сердце. Света говорила о Вове. Она-то ведь не знала, что Вова – это Саша, тот самый который иногда привозил с собой клубничное мороженое, специально, чтобы угостить девчонок, тот самый который любезно отвозил их до города, тот самый который ничего мне не сказал, о своём расстройстве.

– Света? Света, ты должна мне помочь. Подойди, пожалуйста…

– Я прикована наручниками.

– Чёрт!

– Удивительно, что он ещё рты нам не завязал, обычно он всегда так делал. Я думаю, он хотел, чтобы мы с вами поговорили. Но даже если мы вдвоём будем звать на помощь, нас всё равно никто не услышит.

– Чёртов ублюдок! – я больше не могла, не могла его оправдывать, не могла не смотреть правде в глаза. Я снова зажмурилась, на этот раз, так сильно сжав веки, что мир в моей голове на мгновение побелел. Я вспомнила одну ужасную вещь, я ведь слышала плач и думала, что мне всего лишь мерещилось, как оказалось, нет.

– И лучше не пытаться, если он услышит нас, то нам несдобровать… – добавила Света. И я поняла, что она дико боится.

И словно в доказательство её слов, над нашими головами послышались шаги. Сверху что-то посыпалось. Предположительно, это могли быть мелкие сухие травинки от сена и комочки грязи.

– Это он. – Практически шепотом испуганно выдавила Света.

Звук шагов прекратился, но лишь на несколько секунд. Потом я услышала звук затвора на двери, а дальше в темноту прорвался блеклый дневной свет. Сначала появились мужские ноги, потом торс и руки, после этого над нашими головами зажглась одинокая тусклая лампа.

Первое, что я увидела, так это замученную голую девушку, прикованную наручниками к железной строительной скобе, вбитой в стену. Её руки висели над головой. Она сидела голым задом прямо на полу, поджав под себя ноги. Узнать в ней ту самую девушку-подростка, которую я когда-то знала, было очень сложно. Она была сильно истощена. Светлые волосы спадали на лицо грязными паклями, всё тело было покрыто ссадинами и синяками.

Звук шагов заставил меня повернуть голову. Волосы, свисавшие на лицо, мешали в полной мере разглядеть пришедшего.

– Ну что, девочки, как ваше настроение? – задорным голосом спросил Вова. Он встал прямо передо мной, и я могла видеть только его ноги. Как я и предполагала, я висела над полом связанная по рукам и ногам. – Хотя можете не отвечать, мне глубоко насрать.

– Ты совсем с ума сошёл что ли?! Выпусти нас отсюда, сейчас же! – я снова задёргалась из-за всех сил, не обращая внимания на боль. Горячая оплеуха по левой щеке заставила меня прекратить и ошарашенно замереть. – Ты… – я хотела сказать, что он об этом пожалеет, но грубая мужская рука сдавила мне челюсть так сильно, что казалось кости не выдержат и треснут. Он так резко задрал мою голову, что шейные позвонки звонко хрустнули. Его глаза, чёрные как уголь, глаза не моего мужа, а дьявола, горели нездоровым блеском.

– Я думаю, сегодня ты поработаешь своим болтливым ротиком. – Вова засунул средний палец свободной руки мне в рот. Я ощутила горечь и тут же закашлялась.

– Как только твой член окажется в моём рту, я откушу его нахрен! – с нажимом на каждое слово выдавила я, а потом резко дёрнула головой в сторону, освобождаясь от его тисков.

Вова присел на корточки, заглядывая мне в лицо.

– На этот счёт у меня для тебя сюрприз. – Он выпрямился, сунул руку в карман штанов и вытащил оттуда какой-то ремешок, напоминающий намордник. Я отчаянно замотала головой, когда осознала, что он хочет надеть это мне на голову. Схватив меня за волосы, он без труда нацепил на эту штуку мне на лицо. Закрепил на затылке застёжку, выдрав при этом локон волос. Далее мой рот оказался открытым, подбородок туго удерживал всё тот же ремешок. Вова затянул застёжки ещё сильнее, и теперь я не то, чтобы говорит, я даже пошевелить головой не могла.

– Ну вот, хорошая девочка. – Вова выпрямился, оценив свои труды. Погладил меня по волосам.

Я пыталась выдавить из себя хоть что-нибудь, но могла только издавать нечленораздельные звуки. Он снова начал что-то скреплять где-то сверху. Я чувствовала, как цепи ходят ходуном. Потом моя голова вновь против воли взметнулась вверх. Он прикрепил ремешок к цепям, практически полностью меня обездвижив. В углу тихо плакала Света.