— Хорошо. Мне нужно кое-куда позвонить. Я скоро вернусь.

— Спасибо, — сказала я. — Огромное спасибо.

Я продолжала стоять, глядя на дверь. Температура на улице, похоже, была не выше пяти градусов, а я не потрудилась захватить куртку, когда уходила с работы. Но все это не имело значения. Мое сердце бешено колотилось, так что холода я даже не чувствовала.

Я надеялась, что они, прямо сейчас осматривают Алекса: его пухлые коленки, его открытую улыбку, его всегда сияющие серо-голубые глаза. И они видят, что ребенок не подвергался насилию в семье.

Может, кто-нибудь и пытался мне позвонить, но в нашей квартире нет стационарного телефона; мой же мобильник, оставленный неизвестно где и, скорее всего, в хлам разряженный, наверняка сразу перевел звонок на голосовую почту.

Но вроде бы ситуация начинала налаживаться. Наверняка для окончательного решения вопроса потребуется время — у социальных служб на все требуется черт знает сколько времени — но потом, вечером, Алекс вернется к нам домой. Будет спать в своей кроватке, станет просыпаться среди ночи, чтобы я покормила его, и все такое. Как и обычно.

С другой стороны двери я услышала неуверенное:

— Вы здесь?

— Да, да. Я здесь, — сказала я, наклонившись к двери, словно это могло приблизить меня к Алексу.

— Я поговорила с моим руководителем о вашем деле. Она сказала, чтобы вы вернулись утром.

В моей голове словно что-то взорвалось.

— Что?! — завопила я. И вовсе не потому, что не расслышала ее слов.

— Извините, но я передаю вам все слово в слово. Она сказала, что о процедуре вам расскажут потом.

Процедура? Мы стали частью какой-то процедуры?

— Но где он? — спросила я.

— Извините, я не могу вам этого сказать.

— Нет, подождите, — отчаянно взмолилась я. — Вы не можете просто так забрать моего сына, а потом ничего мне не сказать. Я же… Я же его мать. У меня есть права. Это… это же безумие. Не могли бы вы хотя бы открыть дверь и поговорить со мной?

— Извините, мэм, — сказала она, уже гораздо тверже. — Вам придется вернуться утром.

— Нет, нет! — я уже кричала. — Это жене справедливо! Вы совершаете ошибку, огромную ошибку. Я знаю, что кто-то подал жалобу или что-то в этом роде, но, кто бы это ни был, он лжет. Они лгут вам. Вы же знаете, люди постоянно лгут. Послушайте, они же просто используют вас, чтобы отомстить таким, как я! Вы должны это понимать!

Меня уже не волновало то, что я говорю, словно сумасшедшая.