«Брюс» покачал головой и, заинтригованный, решил оплатить по паре кружек пива оставшимся выпивохам, явно знающим больше него. Платить было некому, поэтому стражник кинул деньги на стойку, собственноручно нацедил пива и приступил к расспросам.

История оказалась короткой и забавной.

Волюк Уккендорфин был обычным гражданином городка Ханнс, находящегося в теократии Фехал довольно далеко от Октябрьска. Подвизался этот Волюк на почве ювелирного дела, от чего и получил как то заказ на гравировку дарохранительницы для местного божества, чей главный храм в городе и стоял. Дарохранительница была чрезвычайно роскошная, а Волюк ювелир весьма посредственный. По слухам, ювелир отличался лишь двумя выдающимися чертами характера — тщеславен был безмерно и ходок редкостный. По бабам.

А тут дарохранительница самой Этты, Богини Плодородия!

На этом месте «Брюс» представил себе дальнейшее развитие истории — гадкий тип крадет у храма драгоценность и его ищут ярые почитатели столь полезной богини по всему свету…

Оказалось — нет! Наоборот, Волюк справился с украшением ящичка выше всяких похвал и гораздо лучше, чем мог от себя ожидать! Это была его лучшая работа за всю жизнь!

…и он нарушил одно из писаных-переписанных правил храмов и мест поклонения, втихаря выгравировав в дарохранительнице своё имя, что делать было строжайше запрещено. Результат — помещенная в дарохранительницу рушница, напитанная божественным благословением плодородия на весь город для одноименного ритуала потратила всю свою мощь на одного единственного ювелира.

Любая женщина, с которой спал Волюк, тут же беременела минимум тройней с высочайшим шансом благополучно разрешиться от бремени. Как это узнали? Ну… когда в несчастном Ханнсе порядка семи женщин родили в течение двух недель по три-четыре ребенка…

Уккендорфин успел удрать, усугубив ситуацию до предела. Легенда летела впереди него, за ним велась ожесточенная охота. Три ребенка без проблем за раз — это сумасшедшие налоговые льготы! Выплаты! Жилище бездомным! Беспроблемное замужество даже для самых страшных! Все сходили с ума. Все искали Ювелира. А тот, убегая все дальше и дальше, умудрялся в каждом городе на своем пути осеменять по несколько женщин.

И вот он в Октябрьске.

«Брюс» хмыкнул, поблагодарил и, допив пиво, пошел в гостиницу ночевать. По вечерним улицам города носились всполошенные люди, с криком и руганью требующие себе доступ куда только можно. Тройки стражи, взявшие в руки обмотанные тряпьем дубинки, растерянно следили за всеобщим помешательством. Последнее усугублялось не менее напористыми действиями вооруженных разумных, явно работающих на местную знать, которые добивались успеха в проникновении куда чаще простых горожан. Стражник Эйнура то и дело видел, как люди открывали двери своих домов и без оглядки на вламывающихся в их дом смертных, и сами пускались на поиски легендарного Ювелира.

Гостиница была ниже среднего, но ее выбрали не просто так. Все в команде, за исключением молчаливой рыжей кошкодевочки и слабоадекватного орка договорились привлекать к себе минимум внимания, потому и заселились в этом ничем не примечательный клоповник на окраине Октябрьска. Медленно идя по коридору в собственный номер, «Брюс» брезгливо поморщился от вида наваленного в торце коридора тряпья. Хозяин что, даже в коридор на ночь кого-то спать пускает? Набить бы ему ли…

Куча тряпья зашевелилась и на стража Проспекта Сезам уставились два больших, выпуклых и печальных глаза с худого и небритого лица, украшенного увесистым носом.

— Таки помогите…?! — умоляюще, но очень тихо прошептала куча.

Когда дверь не скрипнула, я ничего не понял. Она должна была скрипнуть. Как в сказке. Но не скрипнула. Следующая жрица любви не зашла. Не зашла сразу.

Не зашла через пять минут.

Через десять тоже не зашла.

На моих внутренних часах значился пятый час утра. Все должно было работать. У меня точно все работало! Но никто не заходил.

В голове с тихим, но отчетливым звоном лопнула какая-то нить. Нечто, много лет державшее меня на привязи, заставлявшее переступать через себя, сдерживаться, давить эмоции, поступать по умному. Не было не вспышек ярости, ни давления, ни-че-го. Я просто натянул свои золотые трусы, посмотрел под светом факела в коридоре, как весело бежит кровь по обнаженным для взгляда мышцам и пошел задавать почтенному Октябрьску всего один вопрос.

Что. За. Фигня?